Юность уходит в бой

...Утром Шестаков выехал в Сухиничи. Вместе с ним отправился и я. Надо было повидать начсанарма, выяснить наши возможности для эвакуации раненых и договориться об обеспечении нас медикаментами на случай, если мы не получим их из Москвы. Не скрою: хотелось и повидать генерала Рокоссовского, прославившегося в боях за столицу.

В штабе армии мы прежде всего встретились с начальником штаба Малининым и начальником разведотдела [137] Вавиловым. Они приняли нас любезно. Даже не верилось, что именно они не хотят содействовать в переброске нашего отряда за линию фронта.

Потом в комнату, где мы находились, вошел коренастый широкоплечий дивизионный комиссар. Он с каждым поздоровался за руку и назвал себя:

— Член Военного совета Лобачев.

Старший лейтенант Шестаков подал ему документ и коротко доложил суть дела. Лобачев внимательно прочел бумажку и задумался, что-то припоминая.

— Это ваши подразделения были под Клином и Солнечногорском? — спросил он после некоторой паузы.

— Да, наши, — отозвался Шестаков. — Но они воевали не только там. Лыжники-автоматчики во главе с Ключниковым действовали под Крюковом. Да и здесь отряды нашей бригады, кажется, неплохо воевали.

— Отлично сражались, — кивнул головой член Военного совета. — Особенно отряд Лазнюка.

— Рота Лазнюка получила боевое крещение под Москвой...

Дивизионный комиссар еще более оживился:

— Хороших, настоящих солдат воспитали! Кстати, вас наградили за операции под Москвой? Мы с командующим, помню, ходатайствовали.

— У нас наградили семьдесят пять человек, — сказал Шестаков.

— Михаил Сергеевич! — Лобачев обернулся к начальнику штаба. — Надо помочь отряду.

— Понятно, — ответил полковник Малинин. — Но вы сами знаете, как плохо с людьми, а главное... Вот и Вавилов говорит...

— В самом деле, трудно сейчас, Алексей Андреевич, — поддержал Малинина начальник разведотдела. — Разведчиков мало, чтобы перевести за линию фронта пятьдесят человек! Дело не шуточное. Нужна хорошая подготовка.

Лобачев, вставая из-за стола, сказал:

— Во всяком случае, об этом отряде надо обязательно доложить командарму. Надо найти возможности перебросить их.

Минут через пятнадцать член Военного совета представил нас Рокоссовскому:

— Вот, оказывается, как бывает, Константин Константинович! Это и есть невидимки, заочно знакомые по [138] Клину, Крюкову и Солнечногорску. Теперь можете лицезреть их. А комсомольцы-лыжники, геройски погибшие в Хлудневе, из батальона Шестакова.

Чисто выбритое лицо командарма озарила улыбка.

— Что ж, согласен, надо помочь. — Рокоссовский обернулся к начальнику штаба. — Обдумайте хорошенько с Вавиловым, где лучше их провести. На мой взгляд — в районе станции Пробуждение. Заодно разведчики уточнят стыки в обороне противника.

Взглянув на часы, командарм шутливо предложил:

— Надеюсь, товарищи партизаны не откажутся позавтракать с нами?

— Если мы их хорошо попросим, — в том же тоне добавил член Военного совета.

Скромный, почти спартанский завтрак прошел в оживленной беседе. Рокоссовский интересовался действиями наших подразделений на Калининском фронте и под Москвой. Лобачев подробно расспрашивал об отряде Лазнюка. Потом он спросил у меня, готовы ли медики к действиям за линией фронта. Я рассказал, как вели себя наши товарищи во время Подмосковной битвы.

— Теперь вам придется труднее, — заметил дивизионный комиссар. — У вас не будет ни тыла, ни госпиталя... Я бы советовал прихватить с собой волокушу. На ней можно везти и груз и раненого.

Не ожидая ответа, Лобачев вызвал начальника санитарной службы армии Потапова и распорядился выдать мне волокушу и упаковку с перевязочными материалами. Я поблагодарил, но высказал опасение, что в тылу противника будет трудно с большим грузом.

— Запас кармана не тянет, — возразил Алексей Андреевич Лобачев. — А перевязочный материал раздайте на руки по два-три пакета каждому.

После, находясь уже во вражеском тылу, я не раз с благодарностью вспоминал члена Военного совета. Бинты и пакеты долго нас выручали.

Рокоссовский и Лобачев проводили нас по-отечески тепло.

— Глядите, не зазевайтесь в тылу, — весело пошутил командарм, пожимая нам руки. — Как бы мы при наступлении вас не окружили вместе с немцами!

Шестаков и Рыкин условились с начальником разведотдела встретиться на станции Пробуждение. [139]

— Название-то какое символическое! — улыбнулся Константин Константинович.

В Козельске нас ожидал сюрприз. Радист, встретив Шестакова, подал ему бумажку. Это была копия радиограммы, посланной командованием нашей бригады в штаб Западного фронта. В ней говорилось, что штаб 16-й армии задерживает переброску отряда Шестакова. Наше командование просило дать соответствующее указание Рокоссовскому.

— Нехорошо получилось, — сокрушенно сказал Шестаков.

— Я же говорил, что вы спешите с жалобой, — заметил военком Пегов.

— Все мы задним умом крепки, — возразил Рыкин. И успокаивающе добавил: — Думаю, это не помешает делу. После нас пойдут другие отряды, им тоже понадобится помощь. Профилактика не вредит, как говорят врачи. — И он посмотрел в мою сторону.