Читаем Юность Жаботинского полностью

Восторгам его участников не было предела. Делегат из России, одесский писатель Мордехай Бен-Ами, так описал это историческое событие: «Внезапно все затихло в зале. Воцарилось торжественное молчание… На сцену поднялся совершенно спокойный Герцль. Я жадно смотрел на него. Что это? Разве это не тот Герцль, которого я уже знаю?.. Этот удивительно яркий образ царского отпрыска с глубоким сосредоточенным взглядом, одновременно грустный и красивый… Один из дома Давидова, что вдруг воскрес во всем своем сказочном великолепии. Весь зал содрогнулся так, будто пред нами свершилось чудо истории… Зал задрожал от радостных криков и рукоплесканий… Казалось, что великий сон нашего народа, длившийся два тысячелетия, свершился теперь, и перед нами стоит Мессия, сын Давида… В те дни рассказывали об одном раввине, которому, чтобы охладить его восторги от появления Герцля, сказали, что последний – вовсе не религиозный человек. На это раввин радостно ответил: «Счастье мое, что он такой, в противном случае, если бы он был еще и верующим, я бы уже бегал по улицам и объявлял, что он Мессия».

Из всех участников конгресса самое сильное впечатление произвели на Герцля русские сионисты. В своей газете «Ди Вельт» он написал: «Я должен признать, что присутствие русских евреев явилось для меня самым значительным событием на конгрессе… Как же мне стыдно моих прежних мыслей о том, что мы превосходим их… Я помню доводы, которые первое время выдвигали против меня, мне говорили: только русские евреи примут участие в вашем деле. Если бы они повторили это сегодня, я бы ответил: нам довольно и этого!»

Поскольку конгресс происходил в «Гранд-казино», я могу цинично сказать: 31 августа 1897 года двадцатисемилетний юрист и журналист Теодор Герцль «сорвал банк» – выиграл создание Всемирной сионистской организации (ВСО) и стал ее президентом. Базельская программа, принятая делегатами конгресса, провозгласила: евреи имеют исторические права на земли библейских предков – Палестину, там им надлежит сконцентрироваться и построить еврейское государство, каждый еврей является носителем двойного подданства: своего государства и будущего Израиля. Закрыв конгресс, Герцль записал в своем дневнике: «В Базеле я основал еврейское государство».

38

Жабо в Базеле

Шестой сионистский конгресс открылся 23 августа 1903 года. Герцль прибыл на него из Петербурга, где он вел переговоры с Вячеславом Константиновичем фон Плеве, министром иностранных дел Российской империи, о создании еврейского государства в Палестине. Еврейские деятели России считали Плеве главным виновником Кишиневского погрома и порицали Герцля за визит к нему, но Герцль на это ответил: а разве наш учитель Моисей не отправился к фараону? На первой их встрече Плеве заявил: «Блага высшего образования мы можем предоставить лишь ограниченному числу евреев, ибо в противном случае у нас очень скоро не останется должностей для христиан. Материальное положение евреев в черте оседлости тоже плохое. Я признаю, что они живут там, как в гетто… – А через несколько дней, на второй встрече добавил: – Не хочу отрицать, что положение евреев в Российской империи не слишком завидное. Да, будь я евреем, то и я, вероятно, был бы врагом правительства. Однако мы не можем поступать иначе, чем до сих пор, и поэтому для нас было бы весьма желательным создание самостоятельного еврейского государства, способного принять несколько миллионов евреев. В то же время мы не хотим лишиться всех наших евреев. Обладателей высокой интеллигентности… мы хотели бы сохранить для себя… А от евреев низкой интеллигентности и от малоимущих мы бы охотно избавились».

И Плеве вручил Герцлю письмо, текст которого одобрил Николай Второй. В письме говорилось, что русское правительство отнесется к сионизму благожелательно, если он приведет к «уменьшению еврейского населения в России». В этом случае правительство сможет оказать материальную и моральную поддержку, будет ходатайствовать перед Турцией, чтобы и та оказала помощь в этом деле.

(Простите, напоминаю: именно в это время, 19 августа 1903 года, то есть почти одновременно беседуя с Герцлем, фон Плеве, как я уже писал, вызвал к себе начальника Петербургского охранного отделения, надворного советника Сергея Зубатова, обвинил его в разглашении «жидюге Шаевичу» государственной тайны и уволил с работы. Но это я так, к слову…)

Двадцать второго августа на заседании Исполнительного комитета (руководства конгресса) Теодор Герцль доложил о благожелательном отношении российского правительства к созданию еврейского государства в Палестине и… обнаружил, что его ожидает оппозиция. Но о подлинной силе этой оппозиции он еще не догадывался…


Жаботинский:

Перейти на страницу:

Все книги серии Бестселлеры Эдуарда Тополя

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Великий Могол
Великий Могол

Хумаюн, второй падишах из династии Великих Моголов, – человек удачливый. Его отец Бабур оставил ему славу и богатство империи, простирающейся на тысячи миль. Молодому правителю прочат преумножить это наследие, принеся Моголам славу, достойную их предка Тамерлана. Но, сам того не ведая, Хумаюн находится в страшной опасности. Его кровные братья замышляют заговор, сомневаясь, что у падишаха достанет сил, воли и решимости, чтобы привести династию к еще более славным победам. Возможно, они правы, ибо превыше всего в этой жизни беспечный властитель ценит удовольствия. Вскоре Хумаюн терпит сокрушительное поражение, угрожающее не только его престолу и жизни, но и существованию самой империи. И ему, на собственном тяжелом и кровавом опыте, придется постичь суровую мудрость: как легко потерять накопленное – и как сложно его вернуть…

Алекс Ратерфорд , Алекс Резерфорд

Проза / Историческая проза