Юный Скрудж: очень страшная рождественская история

Несколько ребят пересекли зал, чтобы понаблюдать за нами. На глаза мне попалась совершенно отпадная девчонка в сером платье с длинными, волнистыми светлыми волосами, стекающими вниз по спине. Я показал ей большой палец. Она отвернулась.

— Это ещё что? — спросил Прескотт. Я понял, что он глядит вниз, на мои кроссовки. — Почему у тебя ткань на ногах? Ты что, лесной эльф?

— Это «Эйр Джорданс», — сказал я.

Он сердито глянул на меня.

— Эльф Джорданс? Ты и впрямь думаешь, будто ты лесной эльф?

— Нет. «Эйр Джорданс», — повторил я.

— Что за сапожник будет делать обувку из ткани? — спросил Прескотт Бенджамина.

Тот пожал плечами.

— Может, слепой сапожник?

Оба сочли это превосходной шуткой. Запрокинув головы, они захохотали.

— Это не смешно, — сказал я. — Эти кроссовки стоили моей маме кучу денег.

— Я покажу тебе, что смешно, — отозвался Прескотт, подмигивая Бенджамину. — Дай-ка я проверю твои эльфийские башмачки.

Он взметнул свой огромный башмачище и обрушил его пятку прямо на мой кроссовок — со всей дури.

— А-а-а-а-а-а-ай-йу! — испустил я вопль боли.

— Вот что смешно! — воскликнул Прескотт. Он ещё потоптался пяткой на том же самом месте.

— Я знаю… что… ты делаешь, — я задыхался от боли, пронзившей мою ногу, а вслед за ней и всё остальное тело. — Ты… даёшь мне… урок танцев.

Боль была невыносимой. Я зажмурил глаза и начал танцевать.

13

Мистер Далвич оказался высоким и тощим, будто макаронина. У него были прямые чёрные волосы с пробором — точно посредине. На конце длинного носа сидели круглые очки. Жесткий воротничок торчал, будто крылья. Он даже не был пришит к накрахмаленной белой рубашке. С шеи свисали чёрные завязки галстука. Костюм тоже был чёрным: сюртук плотно облегал талию, а вот брюки были мешковаты.

Вот уж кто одет как клоун, подумалось мне. Нацепите мистеру Далвичу красный нос, и он мог бы блистать в любом цирке.

Он коротко поприветствовал меня, затем взмахом руки отправил к пустой парте в задней части класса. Стул был маловат, и мне пришлось втискиваться.

Повернувшись, я увидел белокурую девочку из холла, сидящую возле меня. У неё были удивительные серо-голубые глаза и несколько веснушек на щеках. Она не сказала «привет» или что-нибудь такое — она была занята тем, что укладывала чёрные карандаши в деревянный пенал.

— Эй, — сказал я. — Как дела?

Наконец, она поглядела на меня.

— Какие дела? — спросила она.

Я сверкнул своей лучшей улыбкой.

— Как твои дела?

— Какие мои дела? — спросила она.

— Я просто так поздоровался, — сказал я. — Как тебя зовут?

Она откинула назад волосы.

— Эмили-Энн. Можно задать тебе вопрос? Отчего ты носишь столь смешные одежды?

— Потому что я прибыл из будущего, — сказал я.

Она засмеялась и повернула пенал.

— Класс, у нас новый ученик, — объявил мистер Далвич. Он стоял в передней части комнаты, опираясь на огромный глобус. — Встань и представься всем, — сказал он, махнув руками в мою сторону.

Потребовались некоторые усилия, чтобы выкарабкаться из маленькой парты.

— Я… Я Рик Скруджман, — сказал я.

— Рик Лужман! — услышал я мальчишку из переднего ряда. Я узнал его. Прескотт.

Почти все рассмеялись. Затем они начали распевать:

— Лужман! Лужман! Лужман!

Далвич поднял обе руки, призывая их к тишине.

— И откуда же ты прибыл, Рик? — спросил он.

— Рокфорд, — сказал я. — Это маленький городок в Иллинойсе.

Он сощурился на меня:

— Индейское поселение? Ты прибыл к нам из индейской деревни?

— Так вот отчего он обут в мокасины! — встрял Бенджамин.

— Он индеец из племени Людей-луж! — объявил Прескотт.

И они снова начали петь:

— Лужман! Лужман! Лужман!

Ну разве не обидно?

Эмили-Энн, сидящая рядом со мной, распевала громче всех и смеялась. Уж больно ей это нравилось.

Поддавшись внезапному порыву, я схватил сзади её волосы и потянул. Ну, вы знаете. В шутку. Слегка.

Её глаза расширились от удивления. Затем она открыла ящик своего стола, вытащила оттуда маленькую чёрную бутылочку и опрокинула её над моей головой.

Мне не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что это были чернила. Они сползали вниз по моим щекам.

Пение прекратилось. Все повернулись ко мне.

Мистер Далвич сделал несколько шагов по проходу и остановился перед Эмили-Энн.

— Это не лучший способ приветствовать нового ученика, — начал ей выговаривать он.

— Но это не нарочно! — воскликнула она. — У меня рука сорвалась, сэр.

Большинство ребят покатились со смеху.

Я ощущал себя полным придурком, сидя там, весь в чёрных чернилах, стекающих по волосам и лицу. Но Эмили-Энн произвела на меня впечатление. Она оказалась отличной лгуньей, пожалуй, не хуже меня.

— Мистер Скруджман, вы найдёте какие-нибудь полотенца в подсобном чулане, — сказал Далвич. — Оботритесь-ка, да получше, — он повернулся к классу. — Ну а остальные — достаньте свои буклеты. Нам следует попрактиковаться в тихом чтении.

— Вы имеете в виду букеты? — переспросил я.

Он нахмурился, глядя на меня.

— Должно быть, это какая-то шутка? Не уверен, что понял её.

Остальные ребята вытаскивали из своих парт маленькие книжицы. Те, похоже, не имели обложек — только страницы.