Юрьев день

Тут я сообразил, что уже не помню, какие именно умные слова говорил на эту тему отцу. А ведь он мог их и запомнить! Так что брату их лучше даже не пытаться повторить, а то мало ли, вдруг родителю процитирует.

– Предчувствие – это совсем другое, и отметать их с порога у меня нет оснований. Поэтому на всякий случай прикинь – что, по-твоему, должна делать власть в преддверии подобной ситуации?

– Ну, наверное, создать какой-нибудь комитет по недопущению… А коли не допустить не выйдет, то по минимизации последствий.

– Золотые слова! Наверное, ты уже подозреваешь, кто наилучшим образом подходит на роль главы упомянутого комитета.

– Я?

– А кто, я, что ли? Организаторская работа у тебя получается не в пример лучше.

– Я и без того в двух комитетах председатель!

– На Аляске все уже давно без тебя идет, ты там был нужен только в самом начале. А по поводу Транссиба вы собираетесь раз в неделю, и еще один день у тебя, по идее, должен уходить на подготовку к заседаниям. Уходит?

– Э… не совсем. Но как минимум часа три на это вынь да положь.

– Ну вот, а теперь еще раз в неделю будешь делами нового комитета заниматься. Неужели надорвешься?

– А воздушным флотом мне когда командовать? Я вообще собираюсь запустить в производство еще два дирижабля! Только водородных, на тепловом нормальную морскую разведку не проведешь.

Все правильно, поднять кроме экипажа еще и радиостанцию такие аппараты не смогут, прикинул я и уточнил:

– Это не раньше, чем для них будут сделаны нормальные двигатели внутреннего сгорания.

Про себя же я подумал – ну надо же, сколь велика сила правильно составленного документа! Еще полгода назад брат чувствовал себя тем, кем и был, то есть старшим офицером небольшого воздухоплавательного отряда. С тех пор материальная часть отряда если и возросла, то весьма ненамного. Самолет Можайского полетел совсем недавно, но, правда, сразу очень неплохо. Оказалось, что это не так просто – сделать нормальный самолет с паровыми моторами. Пришлось повозиться, но результат того стоил. Дельтапланов как было четыре штуки, так и сейчас столько осталось. Плюс один дирижабль, который пора уже ставить на профилактику с заменой обшивки, и три воздушных шара, один из которых был сделан еще при Александре Втором, а сейчас прохудился настолько, что летать на нем никто уже не рискует. И Ники всерьез считает, что он командует целым флотом! Вот кому бы пилюли попить, а не мне.

– И вообще, – продолжил брат, – сейчас же совсем никакого голода нет. Наоборот, я слышал, что урожай будет очень хорошим.

– Всегда? Голод когда-нибудь да приключится. И создавать комитет по борьбе, когда он уже вовсю свирепствует, как-то оно не очень, согласен? Лучше заранее.

– Похоже, ты уже все решил, так что спорить не буду. Что сейчас, пока ничего страшного еще не происходит, должен делать этот комитет для тебя? И чем ты сам, хотелось бы знать, собираешься в этой связи заняться?

Я почесал в затылке.

– В первую очередь с меня по возможности точные прогнозы. Значит, мне нужны данные о погоде во всех губерниях до Урала. В основном к востоку и к югу от Москвы. И, пожалуй, я возьму на себя медицину. Думаю, что потребуются санитарные поезда.

– Ты собираешься воевать с голодом так, что будет много раненых?

– Больных. От недоедания люди слабеют, в силу чего создаются благоприятные условия для возникновения эпидемий.

Николай помолчал, а потом решил, видимо, проявить наблюдательность.

– То-то, я смотрю, ты последнее время ходишь какой-то хмурый, – заметил он. – Волнуешься по поводу предстоящего голода? Да уж, придется мне взяться еще и за это.

– Спасибо, – буркнул я.

Брат действительно смог точно обозначить явление – последнее время мое настроение было далеко не безоблачным. Но вот причины этого он определить не сумел. А они, естественно, вовсе не были связаны с грядущими погодными катаклизмами. Я, конечно, не совсем уж бездушное чудовище, но терять сон и аппетит из-за того, что не то через год, не то через два будет сильный неурожай, как-то не собирался. Все было гораздо проще. Наши отношения с Маришкой перевалили пик и пока еще еле заметно, но все равно неотвратимо покатились вниз, к полному разрыву. И ведь, главное, что так оно и будет, я знал с самого начала! Это Маришка могла первое время надеяться, что ей все-таки как-то удастся склонить меня к женитьбе, но я всегда знал, что такого не будет.