Юрьев день

Впрочем, подлецом я себя не чувствовал. В конце концов, девушка сама выбрала меня и проявила инициативу к сближению. И уж в любом случае проследить, чтобы ее дальнейшая судьба сложилась благоприятно, я смогу. Кроме того, за время знакомства я более или менее разобрался, что представляет собой моя любимая. Пожалуй, Петр Маркелович был более прав в своей первой характеристике, чем во второй, исправленной. Во всяком случае, можно было не сомневаться, что, будь я просто Сашей Смоляниновым, а не великим князем Аликом Романовым, наш роман никак не возник бы. Максимум – я маялся бы от неразделенной любви. Как я недавно узнал, именно от нее маялся какой-то отвергнутый Маришкой студент, который даже пытался повеситься. Правда, родители вовремя вынули его из петли, отправили от греха подальше продолжать образование в Киев.

Так-то оно так, но на душе все равно было мерзко. А тут еще совсем некстати голод приближается! То есть возможно, что брат в какой-то мере все-таки прав.

– Да, – подтвердил я его предположение, – как-то не очень мне нравится пить компоты и заедать бутербродами с черной икрой, когда народ того и гляди начнет голодать.

Уже высказавшись, я сообразил, что у меня получился вольный пересказ известного места из поэмы Филатова. Впрочем, до ее появления еще почти сто лет, так что Николай меня в плагиате уличить не сможет. Так, а куда это он клонит?

– Будем считать, что насчет комитета договорились. К отцу, чтобы он утвердил, завтра зайдем, согласен? А вообще-то я к тебе вот по какому поводу. Мне в последнем письме Маргарита написала что-то странное. Мол, вроде мать и брат разрешили ей помолвку со мной, но она чувствует себя виноватой и чуть ли не в отчаянии. Что там вообще в Берлине происходит, не знаешь?

Вот тут я почувствовал законную гордость – мои многолетние усилия все-таки дали свои плоды. В случае любой неясности брат первым делом идет ко мне. Казалось бы, что я могу знать о происходящем в Берлине? Это же у Николая там будущая невеста, а не у меня! А про ненаглядную мышку, ее опекуна-переводчика и пару персон помельче он знать ничего не знает.

– Да то же самое там происходит, что и у нас скоро начнет происходить, – пояснил я, ибо в недавно пришедшем письме мышка все описала подробно. – Вильгельм дал Маргарите разрешение на брак с тобой. Ее мать поначалу уперлась и устроила серию истерик, которые так подействовали на Маргариту. Но Вильгельм разозлился, что его нынешняя роль главы императорской семьи столь явно игнорируется, и рявкнул на мать. Она, плюнув в сердцах, вынуждена была подтвердить его разрешение, но тут же уехала в Лондон. И вовремя, а то Вилли уже начал задумываться, не объявить ли ее душевнобольной.

– Ужас какой! А почему ты говоришь, что у нас скоро будет то же самое?

– Сам не понимаешь? Правда, наша мать умнее Виктории, да и муж у нее жив, так что убегать в Копенгаген она не станет. Но что скандалы начнутся, это к гадалке не ходи. Поэтому надо сделать так, чтобы о грядущей помолвке она узнала как можно позже. В идеале – минут за пять до ее начала.

– Думаешь, такое возможно?

– Почему бы нет? Я над этим уже работаю. Вилли болтать не будет, Маргарита тоже девочка умная, поймет, что тут лучше держать язык за зубами.

Про то, что молчать ей уже посоветовала мышка, я говорить не стал, а продолжил:

– Своих информаторов у маман в Берлине нет. Ей могут что-либо сообщить из Лондона или Копенгагена. И, разумеется, из Питера тоже. Пока же там никто ничего не знает, мы живем спокойно.

Глава 35

Как почти всегда в начале лета, в июне девяностого года передо мной встала проблема – как бы отвертеться от очередной поездки в Крым? Потому что снова пригласить Маришку в Ялту никак не получалось. Отправлять туда Матильду с Мариной в качестве служанки нельзя, тогда любой догадается, кто есть кто на самом деле. Юлия же в Крым не едет, это точно. Отец сказал, что подобное будет слишком уж демонстративно, хотя, по-моему, она ему просто слегка поднадоела. В общем, я уже начал прокручивать варианты либо полного отказа от поездки, либо существенного уменьшения ее длительности, как вдруг все решилось само собой. Ну, может, и не совсем вдруг, дело давно к тому шло…

Маман все-таки разузнала о готовящейся помолвке Николая с Маргаритой. Причем в самых общих чертах, она была просто не в курсе, что отец, дав свое принципиальное согласие, свалил все вопросы, связанные с подготовкой данного события, на меня. И только мы с Вильгельмом знали, что на самом деле уже и дата практически назначена! Событие должно было произойти в двадцатых числах августа.