Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Указанные преобразования имели успех[78]. В результате данной реформы к помощи королевской юстиции стали прибегать все чаще и чаще. К королевским судьям стали обращаться не только сеньоры, получившие вызов или вынужденные уже вести частную войну, но и все свободные, недовольные решением сеньориального суда. Тем самым, «вскоре рассмотрение дел «высшей юрисдикции» стало исключительной компетенцией королевских судей»[79].

Между тем, не умаляя значимости данного Ордонанса, стоит отметить, что анализ его текста позволяет утверждать, что изначально из Curia Regis обособилась лишь функция апелляционного обжалования решений нижестоящих судов к королю, то есть были созданы лишь условия для формирования, организации Высшего суда королевства.

Более того, серия королевских правовых актов после 1260 г. лишь создали необходимые условия для развития деятельности Парламента, подготовили необходимую «почву» для создания данного судебного института, «освободили место» в государственном механизме средневековой Франции.

Впоследствии, в течение XIV в. на основе данной «платформы» был образован полноценный судебный орган — Парламент, произошло закрепление фундаментальных принципов его деятельности в качестве суда первой и апелляционной инстанций, его структуры и организации.

Так, как верно отмечает д.ю.н., профессор П.Н. Галанза, реорганизация Королевской курии происходила в период с 1226–1270 г., т. е. в довольно длительный период, постепенно, а не единовременно[80].

Как было сказано в предыдущем параграфе, Парижский Парламент в средневековой Франции представлял собой государственный институт — «продолжение политического института королевской власти», которому монарх делегировал свои полномочия в области отправления правосудия для рассмотрения судебных дел по первой инстанции и апелляционной инстанции.

Однако данное определение является не совсем полным, не отражает всю специфику исследуемого института.

Представляется необходимым прояснить вопрос о том, почему именно Парижский Парламент, а не Счетная палата или Королевский совет, по мнению исследователей, «унаследовал» от Королевской курии такой «громкий» статус — суть «продолжение политического тела короля», а также в чем специфика данной самоидентификации.

Для начала, хотелось бы выделить важную особенность судебной власти во Франции: именно правосудие являлось фундаментом монархической идеологии в средневековой Франции, ее главным инструментом.

Еще со времен образования Франции как самостоятельного государства, короли считались единственными законными судьями в королевстве, вершившими правосудие на земле по образу Бога[81].

Данное представление о короле-судье как о единственном возможном вершителе правосудия появилось вследствие развития сакральной концепции судебной власти в период Раннего Средневековья. Наиболее полно содержание данной концепции выражено в трудах канцлера Парижского университета Жана Жерсона (1363–1429).

В его трудах можно найти не только объемный список цитат из Библии, которые обосновывают сакральную концепцию судебных функций короля, но также и многочисленные утверждения, что данная концепция занимает центральное место в монархической власти в целом. «Король обязан беречь и вершить правосудие, так как суд и есть собственно его власть, его главная обязанность и суть его служения согласно библейской заповеди: Мною цари царствуют и повелители провозглашают правду (Притч. 8: 15). При неисполнении этой роли следствие — лишение короля его прерогатив и трона. Поскольку высший судья — Бог, постольку король, верша правосудие, становится посредником между небом и землей, и обязан следовать божественной мудрости: «первое и суверенное правосудие есть божественная воля», «суд человеческий должен быть подобен суду Господа Бога на небе как единственному, истинному образцу»[82].

Так же французский писатель, советник Парижского Парламента Пьер Сальмон (наст. имя Пьер ле Фрутьер) в своем трактате от 1409 г. писал: «мне представляется, что правосудие короля и подчинение народа оберегают королевство; добродетель монарха — в сохранении своего королевства с помощью суда, нежели вследствие завоевания силой. Именно поэтому монарх, желающий жить и править единолично, должен хранить и поддерживать правосудие в своем королевстве, оно есть истинная природа Бога… и когда король поступает так, он делает что должно и в этом случае подобен Богу, так как. он следует деяниям Бога. Кроме того, правосудие есть форма понимания, которую Бог сотворил и послал своим созданиям, и через правосудие была воздвигнута Земля. Король и суд являются братьями, у них общее дело, и не может один без другого. Короли были поставлены для поддержания и сохранения правосудия»[83].