Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Парламент следил за содержанием путей и сообщений, памятников, фонтанов, фабрик, больниц, тюрем (постановление от 11 февраля 1690 г., состоящее из 29 статьи, касающиеся управления тюрем: часы, когда месса должна быть проведена, порядок разделения заключенных мужского и женского пола, часы посещения, сборы, которые должны быть оплачены заключенными различных классов помещений, сколько свечей каждый из них должен иметь и т. д.[542]; постановление от 23 декабря 1733 г. о тюрьмах города Парижа[543]; постановление от 25 мая 1745 г. к администрации фабрики Монфермей[544]). Для более эффективного выполнения данной функции он назначал инспекторов, которые помогали ему следить и контролировать все места общественного пользования. Рынки, причалы, главные улицы — были объектами его наблюдения и контроля.

Парижскому Парламенту принадлежало право уменьшать или расширять границы административных округов, их создавать или упразднять[545].

Представляет интерес также правомочие королевского суда как Высшего совета по вопросам университетов и колледжей, по вопросам общественного образования (дело от 29 января 1765 г. о регулировании работы колледжей независящих от университетов[546]).

Его «опека» распространяется и на другие города и населенные пункты в пределах его юрисдикции[547].

Помимо этого, Высший суд королевства формулировал и регистрировал правовые акты общегосударственного характера, направленные на регулирование общественных отношений во Франции в период Фронды (1648–1653).

Прецедент был создан при составлении Ордонанса «О правосудии, полиции и финансах» от 22 октября 1648 г.[548] Дело дошло до обычной законодательной инициативы: Парламент подготовил весь его текст (правда, по поручению королевы) и настоял на том, чтоб в законопроект не было внесено ни одной поправки[549].

Так, 13 мая 1648 г. Высший суд королевства выдвинул программу реформ: введение налогов только с согласия Парламента, запрещение произвольных арестов, отмена института интендантов, «чуждых духу и законам Франции», отстранение от власти ненавистного народу сюринтенданта финансов д'Эмери.

Интересно отметить, что в период Фронды (1648–1653), в частности при продвижении соответствующего Ордонанса Высший суд королевства считал себя выступающим и действующим в интересах и от имени всего французского народа, тем самым претендуя на роль сословно-представительного органа государства[550].

Регентша ответила на эти требования заявлением, что «эта сволочь (canaille) оскорбляет королевское величие»[551].

Тем не менее, Ордонанс был принят, д'Эмери был выслан в свои поместья, была обещана отмена интендантов.

Показательна в данном контексте запись политического деятеля Франции Джулио Мазарини в одном из своих блокнотов: «Парламент вошел в роль монарха, и весь парижский народ пошел за ним, дав королю в соправители Брусселя[552]» (курсив мой. — Е.К.)[553].

Таким образом, на основе вышеизложенного, можно прийти к выводу о том, что, во-первых, Высший суд королевства в XIV–XV вв. взял на себя обязанность своими постановлениями регулировать правопорядок в Париже, а также в других городах, подпадающие под его юрисдикцию. Данные постановления действовали на территории ведения Парижского Парламента, являлись общеобязательными для всех граждан данной территории, имели постоянный характер, т. е. действовали до их отмены, тем самым представляли собой своеобразный локальный источник права средневековой Франции.

Во-вторых, во время Фронды во Франции (1648–1653) Парижский Парламент выступил как полноценный законотворческий орган страны, действовавший от имени всего общества Франции.

Подводя итог третьей главы данного исследования можно прийти к следующим выводам.

Парижский Парламент будучи «продолжением короны» самостоятельно определял часть своих полномочий.

Так, компетенция Высшего суда королевства была сформирована двумя путями: 1) королевскими актами; 2) самим Парламентом. Практика, при которой Парижский Парламент мог присвоить себе те или иные полномочия при молчаливом согласии на это со стороны королевской власти, придавала его юрисдикции относительно неограниченный характер.

Парижский Парламент совмещал полномочия суда первой инстанции и апелляционной инстанции для всех поданных королевства.

Однако не всегда четко были определены основания соответствующей юрисдикции Парламента. Это было связано, во-первых, с открытым перечнем «королевских случаев», разбираемых Парламентом по первой инстанции, во-вторых, с претензией королевского суда на роль «главного арбитра» страны, гарантирующего высшую справедливость при рассмотрении судебных дел, позволяющую ему вершить правосудие по любому делу в стране.

Соответственно, делегированное Парижскому Парламенту право осуществлять правосудие непосредственно приравнивалось к судебным полномочиям самого монарха.