Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

В интервью для телевидения Юрий Иванович объяснял:

«Я там снял квартирку маленькую. Начали мы оттуда посылать письма для того, чтобы связаться с американскими адвокатами, — а их (очевидно, ФБР. — А. Б.) заинтересовала такая дерзость. Вот они туда прислали, значит, человека… А там ему подтвердили, что я действительно проживаю в этом немецком доме»[47].

Но больше к той «своей» квартире Дроздов не приезжал, с хозяйкой её не встречался и вообще старался, как он выразился, «обходить это место большими кругами». «Светиться», расшифровываться перед противником для него не было никакого смысла, ему ещё нужно было работать и работать в будущем, не превращаясь, что называется, в «установленного сотрудника разведки» — мало ли чего ещё американцы могли придумать для выяснения подлинной личности этого самого «кузена». При этом письма из США, которые приходили на тот адрес, всегда передавали куда следует.

Нет, «игра» была серьёзная!

А вот рассказ Юрия Ивановича из другого источника:

«Чтобы достоверно сыграть роль родственника, мне пришлось заочно хорошо изучить Рудольфа Ивановича. В своих письмах, которые направлялись на его имя в Америку, я, как мог, пытался подбодрить его и сообщал, что родственники предпринимают определённые шаги к его освобождению. Конечно, американцы читали эти письма, но ничего подозрительного в них не находили. А нам нужно было морально поддержать Абеля и, что называется между строк, информировать его о состоянии дел по обмену. Уверен, он правильно интерпретировал все мои письма…

Около года тянулась эта „семейная“ переписка»[48].

Кстати, на самом деле «подложных» Дривсов было два, да к ним ещё и один подлинный в придачу! Об этом мы узнали из интервью Юрия Ивановича, данного им в 1996 году корреспонденту журнала «Профиль». Дроздов рассказывал:

«„Настоящий“ Юрген Дривс был преуспевающим адвокатом, владеющим дорогим особняком в Западном Берлине. Я был на него очень похож. Если мне случалось бывать в Западном Берлине, я пользовался документами на имя адвоката Дривса. Таким образом я придавал себе определённый вес, мне задавали меньше вопросов. А в Восточном Берлине опять становился мелким клерком. Конечно, риск был огромным. Но именно за риск я больше всего любил свою работу»[49].

Наверное, всё так и было, а смысл этого «единого в двух лицах» крылся, очевидно, в том, что если в Восточной Германии с «Дривсом» вдруг нечаянно встретится некто «с той стороны», то и опознает его и назовёт как Дривса (не вдаваясь, разумеется, в подробности, кто он — мелкий клерк или преуспевающий адвокат), а не как Шмидта или, допустим, какого-нибудь фон Штауффенберга…

При этом, правда, нас несколько смутило длинное название того самого журнального интервью: «Юрий Дроздов, он же барон Хоэнштайн, он же нацист Дривс, он же кузен Рудольфа Абеля». Который же из Дривсов оказался нацистом, если Юрий Иванович ни одного, ни второго («кузен Абеля» в расчёт не идёт) таковым в интервью не обозначил? Ну да ладно, не о том сейчас речь!

Всё изложенное выше было лишь одним из направлений работы по освобождению советского разведчика. По другому направлению действовало по просьбе советского правительства руководство ГДР, проводившее официальные переговоры. По третьему — адвокат Джеймс Донован, проникшийся искренней симпатией к своему незаурядному подзащитному. Предлагались различные варианты обмена, явно неравноценного по количеству «голов», отдаваемых нашей стороной, чтобы вернуть одного своего разведчика, вот только американская сторона отнюдь не желала выпускать из своих рук советского «супершпиона», понимая, что обмен всё равно будет неравноценным и «большевики» в любом случае останутся в выигрыше.

Но, как мы уже сказали, это всё не наша история, так что углубляться в неё не будем.

Точно так же не станем подробно вдаваться в историю лётчика Пауэрса и ограничимся лишь краткой официальной информацией по этому делу:

«1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт У-2, который пилотировал Френсис Пауэрс, тридцатилетний американский лётчик. Самолёт принадлежал ЦРУ и был буквально напичкан разнообразной техникой. Задача лётчика — сфотографировать ракетные базы под Свердловском»[50].

Произошло то, чего американцы никак не ожидали: зенитная ракета комплекса С-75 «Двина» достала самолёт-разведчик на высоте более 21 тысячи метров. Пилоту следовало бы воспользоваться катапультой, но (есть такая версия — «ужастики» про идеологических противников у нас были в почёте) Пауэрс знал от каких-то доброжелателей, что в этом случае он не вылетит из самолёта, но взорвётся вместе с подбитой машиной. Поэтому он просто выбросился с парашютом, что было сложнее, но безопаснее.

Пауэрс отнюдь не хотел умирать, так что иголка с ядом, лежавшая в его кармане «на всякий случай», была в неповреждённом виде передана военным контрразведчикам, в чьих руках американец оказался вскоре после приземления.