Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Почему же он рассказывал о том Дроздову? (Вопрос, знал ли он, что общается с советским резидентом, по вполне понятным причинам остаётся открытым.) Объясняется просто: в то время ещё не было понятия «толерантность» и советские граждане пользовались у европейцев или белых американцев гораздо большей симпатией (возможно, даже безотчётной), нежели представители иных рас, в том числе и оказавшихся их союзниками. Мало того что своим «жёлтым» и «чёрным» «друзьям» англосаксы и прочие не только не доверяли, они и смотрели на них презрительно, свысока. Поэтому представители спецслужб Запада могли запросто поделиться с советскими коллегами (зная или подозревая таковых среди дипломатов, журналистов и прочих) информацией по стране пребывания — разумеется, не в ущерб интересам собственных государств. Главное, чтобы собеседник был приятным человеком, таким, с которым хочется и полезно общаться. Так, «западники» доверительно сообщали нашим сотрудникам, что китайцы усиливают войсковую группировку на границе с СССР.

Ну а теперь — относительно острова Даманский, из первоисточника:

«Незадолго до штурма посольства хунвейбинами нашим сотрудникам удалось побывать в провинции Хейлуцзян и Харбине и встретиться с нашими престарелыми соотечественниками. Один из них рассказал, что китайские власти выселили его с принадлежащей ему пасеки, превратили её в огромный ящик с песком (не следует понимать этот военный термин буквально: это макет местности, а не „песочница“, как кому-то может показаться. — А. Б.), какие бывают в классах военных академий. Представленная на нём местность отображала участок сопредельной советской территории. Старый 84-летний амурский казачий офицер этим был очень озадачен»[88].

Озадачены были и в Москве. Идеологи со Старой площади упёрлись в ленинский постулат «учение Маркса всесильно, потому что оно верно» и, как кажется, абсолютно не думали о развитии той самой «всепобеждающей теории» — был такой термин. В соответствии с теорией в текущем столетии возможны были три вида войн: империалистические — за передел мира, гражданские освободительные — то есть пролетариата против буржуазии и национально-освободительные, которые вели народы колоний и зависимых стран против своих угнетателей. Всё! Марксизм-ленинизм никоим образом не предполагал военных конфликтов между социалистическими странами! А ведь Китай, хотя и избравший особый путь развития, оставался, вне всякого сомнения, социалистической страной — в соответствии с чётким марксистско-ленинским определением.

Пекинская резидентура буквально кричала в Центр: «Проверьте нашу информацию всеми возможными средствами — космической, радиотехнической, военной и пограничной разведками!» Центр угрюмо молчал.

Только не надо думать, что в ПГУ были такие испуганные люди. Просто разведка не сама решает, что ей делать, задачи ей ставятся соответствующей «инстанцией». В те времена этим словом обозначался Центральный комитет КПСС. Руководство разведки добросовестно направило соответствующее сообщение в ЦК, откуда пришло распоряжение информацию проверить и, если она не подтвердится, резидента наказать…

Между прочим, даже если эта информация не пошла напрямую в Отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, то, вне всяких сомнений, мимо руководства отдела не прошла. Вот только этим подразделением ЦК руководил уже не Андропов: 10 мая того самого 1967 года он был назначен председателем КГБ при Совете министров СССР.

И тут возникает вопрос: почему Юрий Владимирович не поддержал решительным образом резидента, не убедил руководство страны принять в соответствии с его письмом необходимые меры? Понятно, что информация разведки шла в «инстанцию» не в обход председателя, который к тому же был экспертом в «китайском вопросе»! И Дроздова он знал лично, даже приглашал его работать в ЦК. Нет сомнения, что «фаворит Брежнева» сумел бы сделать всё необходимое, тем более что и требовалось только как следует выяснить, что происходит с южной стороны советско-китайской границы.

Ответ на заданный нами вопрос как бы даёт генерал-лейтенант Кирпиченко:

«Андропов был человеком очень осторожным и никогда не брал на себя лишнего, того, что могло быть истолковано как превышение полномочий. По всем мало-мальски серьёзным вопросам писались бумаги в ЦК КПСС или непосредственно Генеральному секретарю для получения согласия на то или иное предложение»[89].

Георгий Хосроевич Шахназаров^{41}, один из близких к Андропову людей во время его работы в ЦК КПСС, так охарактеризовал Юрия Владимировича (даём эту характеристику по книге Сергея Семанова — с авторским комментарием):

«„В Андропове непостижимым образом уживались два разных человека — русский интеллигент в нормальном значении этого понятия и чиновник, видящий жизненное предназначение в служении партии. Я подчёркиваю: не делу коммунизма, не отвлечённым понятиям о благе народа, страны, государства, а именно партии как организации самодостаточной, не требующей для своего оправдания каких-то иных, более возвышенных целей“.