Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Но чтобы читатель понял, что именно смутило нас в повествовании «Иуды из Ясенева» (так убийственно окрестил Гордиевского в своей одноименной книге^{46} наш друг и писатель, автор нескольких биографий серии «ЖЗЛ» — полковник разведки Борис Николаевич Григорьев, свою первую книгу выпустивший под псевдонимом), обратимся к рассказу другого полковника — его, кажется, зовут Николай Павлович, — в своё время занимавшего пост заместителя начальника Управления «С». Уточняем, что это было не при Дроздове, при нём наш собеседник был молодым сотрудником. Так вот, Николай Павлович рассказывал:

«Я окончил 101-ю школу в 1968 году. И сразу, в августе, отозвав из отпусков, нас, выпускников, отправили в Берлин. Там я был закреплён за 3-м отделом Представительства. Только приехав туда, я узнал, что это — нелегальная разведка. А там, в школе, со мною всё время приходили, беседовали… И получалось так: приходят, с группой разговаривают, а моего куратора всё нет. Он приходил потом, всегда отдельно, беседовал. Но сколько я ни спрашивал, из какого он подразделения, он как-то не говорил, и никто толком не знал. Только потом выяснилось, что он из Управления „С“. Не знаю, кто на меня там глаз положил, почему обратили на меня внимание, присмотрели, но всю учёбу я шёл как кандидат в Управление „С“. Только сам я этого не знал!»

Есть разница? Сравните: ничего не знавший до момента определения в оперативное подразделение выпускник 101-й школы — и студент МГИМО, которого уже на студенческой скамье отобрали на «нелегалку», о чём сразу же оповестили. А по фразе Гордиевского «с этого момента никакой другой отдел КГБ не имел права вести со мной переговоры» вообще можно понять, что соответствующую информацию получили отделы кадров всех гэбэшных управлений. Бред!

В общем, понятно, что черпать информацию из этого «мутного источника» бесполезно…

Что ж, попробуем осветить данный период жизни нашего героя на основании, так скажем, показаний очевидцев и иной информации, которую по крупицам можно собрать из достоверных источников. Главное, чтобы описываемые события были в той или иной степени связаны с Юрием Ивановичем.

Для начала возвратимся к рассказу Николая Павловича, приехавшего в Берлин в августе бурного 1968 года. И вот чем он там занимался:

«Я был начинающий работник, но мне повезло: мне передали там на связь четверых, как мы их тогда называли, — „агентов-нелегалов“, из немцев, ГДРовцев. Только что подобранные. Вначале их смотрели на длительный вывод, но что-то там не получилось. А подготовку они полностью прошли… И вот этих агентов-нелегалов мы использовали на краткосрочные поездки. Делали им западные документы и выводили через Западный Берлин в Европу — какие-то локальные задания они там выполняли или собирали сведения. Их называли — был жаргон такой, от ГДРовцев он пошёл, — „Ромео“, „подразделение Ромео“. Это были парни, молодые мужчины, на которых женщина могла „клюнуть“, крепкие такие…

И у меня три из четырёх „зацепили“ девок — секретарей очень высокопоставленных лиц. Дело уже прошлое, всё это широко освещалось в зарубежной прессе, почти все они прошли тюрьму, так что могу сейчас рассказать. Бургомистром Западного Берлина был тогда Вилли Брандт^{47}. И один из его ближайших чиновников имел любовницу, которая одновременно стала любовницей нашего „Ромео“. А тот чиновник её взял в секретари. И к нам стали попадать со стола Вилли Брандта очень важные документы — например, о взаимоотношениях двух германских государств. „Холодная война“ была в разгаре…»

Кстати, та же самая тема, с несколько иной точки зрения, рассматривается и в книге руководителя восточногерманской внешней разведки Маркуса Вольфа «Игра на чужом поле»:

«Распространённое в средствах массовой информации утверждение о том, что Главное управление разведки выпустило на невинных гражданок Западной Германии настоящих „шпионов-Ромео“, быстро зажило собственной жизнью. С этим ничего нельзя было поделать, и с тех пор к моей службе прицепилась сомнительная слава „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства.

Мне, конечно, нет необходимости специально подчёркивать, что такое отделение относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007 (очевидно, всё-таки МИ-6, именно там „трудился“ знаменитый Джеймс Бонд. — А. Б.). Сама возможность возникновения „стереотипа Ромео“ связана с тем, что большинство разведчиков, которых мы посылали на Запад, были холостыми.

Придумать достоверные легенды для супружеских пар было гораздо труднее, чем для одиноких…»[97]