Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Если кому-то кажется, что точки зрения бывших руководителя разведки ГДР и опера из ПГУ КГБ СССР в чём-то не сходятся — ничего удивительного! Каждая спецслужба делала своё дело. Об этом, кстати, нам в своё время рассказывал и сам Михаил Фёдорович Вольф (называть просто по имени того, кто значительно старше, русскому человеку просто неудобно), отвечая на вопрос, как складывались отношения между двумя разведками:

«У нас были дружеские, партнерские отношения. По-моему, это было и на разных уровнях — от руководителей до рядовых работников. Конечно, в личном плане это было по-разному, но, главное, у нас не было чувства, что мы имеем дело с представителями „великой державы“, которые относятся к нам как к „младшим братьям“. Прежде всего, между нами было взаимное уважение»[98].

Генерал Вольф тогда рассказывал нам и о том, как между спецслужбами осуществлялся обмен оперативной информацией:

«Процесс этот был не то что взаимовыгодным — скорее взаимополезным. Очень полезным! Конечно, мы давали больше разведывательной информации, чем получали сами, но мы полностью сознавали, что даём эту информацию нашему главному союзнику, который несёт бóльшую ношу всех обязанностей, всех расходов на наше общее дело — защиту нашего союза»[99].

И вот что ещё тут важно отметить. Если со спецслужбами подавляющего большинства социалистических стран советская разведка взаимодействовала, в основном обмениваясь информацией, то характер сотрудничества и взаимодействия с «органами» (говорим нашим привычным термином) ГДР носил особый характер.

Генерал-лейтенант Виталий Григорьевич Павлов^{48}, некогда бывший заместителем руководителя Первого главного управления КГБ СССР, пояснял:

«Гэдээровская разведка имела большие возможности проникать на Запад и добывать там нужную Организации Варшавского Договора и СССР в частности разведывательную информацию. Все годы, вплоть до воссоединения с Западной Германией, разведка ГДР являлась важным источником такой информации, внося ощутимый вклад в укрепление позиции всего социалистического содружества в его противостоянии агрессивному союзу Запада — НАТО.

Не менее важные задачи решала и сама наша внешняя разведка через ГДР, создавая на её территории возможности проникновения и нашей агентуры и разведчиков в западные государства»[100].

Но возвратимся к Николаю Павловичу, к его рассказу, попутно задаваясь вопросом: при чём же здесь Юрий Иванович Дроздов?

Итак, Николай Павлович рассказывал:

«Мы знали, что в Греции сотрудники немецкого посольства обычно проводят свободное время после работы в ресторане, находящемся неподалёку от их диппредставительства. Тогда мы послали туда моего агента — псевдоним „Роланд“, чтобы он разыскал одну секретаршу. Она была внучатой племянницей фельдмаршала Кейтеля^{49}, того самого, что подписывал капитуляцию Германии. „Роланд“ съездил на две недели и выяснил, что её перевели в Париж.

Там он её в конце концов и нашёл. Здоровенная дылда — но и наш парень был ничего, под два метра, — очень некрасивая. Очевидно, военные опекали её как родственницу Кейтеля: она работала секретарём в военном атташате. „Ромео“ несколько раз с ней переспал, но большой симпатии она у него не вызывала…

Но, к счастью, через несколько дней она взяла его к своей подружке, тоже из посольства, у которой был день рождения. Та была посимпатичнее, пофигуристее… А потом оказалось, что это — секретарша резидентуры БНД^{50} в Париже. Первая девка увидела возникшую симпатию и отошла в сторону. Правда, перед тем у неё с подругой было выяснение отношений… И он остался с той, со второй. Он не всё время сидел — приедет, две-три недели покрутится по „легенде“ — и уезжает. „Куда ты?“ — „В Аргентину! В Буэнос-Айрес“. Потом опять приезжает…

Почему мы на неё ставку сделали, а не на эту дылду некрасивую? Во главе резидентуры БНД в Париже тогда был зять Гелена^{51}. И он тоже, кстати, к этой девке похаживал…»

Останавливаемся, чтобы уточнить:

«Со дня основания организации Гелен постоянно укреплял семейственность в ней и особенно усилил эту тенденцию после образования БНД. К этому времени в службе образовался настоящий семейный клан, который не только участвовал в шпионаже, но и оказывал влияние на политику секретной службы»[101].