Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Для «Роланда» была придумана «легенда», почему он этими вопросами интересовался. Поверив рассказанному, подруга приносила ему неуничтоженные материалы, а Пушке переписывал их в блокнот с тайнописной копиркой. Работы было много! И как-то раз девица ушла в посольство, потом вдруг возвращается с одним из сотрудников своей «конторы» — а тут наш агент с блокнотом сидит. Любой разведчик сразу поймёт, что это за блокнот! «Роланда» чуть кондрашка не хватил, однако он успел чем-то прикрыть и материалы, и блокнот.

Что интересно, его знала вся парижская резидентура БНД: на квартире у Хайдрун нередко бывали вечеринки, она приглашала всех сотрудников — и наш «Ромео» там нередко появлялся, со всеми перезнакомился. Но никто из гостей к нему особого интереса не выказывал, зато болтали при нём много, и много при нём говорилось лишнего. В результате советская разведка имела очень хорошую информацию о контактах германских и французских спецслужб, ценнейшие сведения поступали по линии НАТО…

В частности, высокая оценка была дана Центром информации о начале проведения крупных учений Североатлантического блока «Винтекс-71»:

«Как отмечалось в натовских планирующих документах, основные цели и задачи учений „Винтекс“ включали: проверку эффективности системы управления Объединёнными вооружёнными силами НАТО; отработку схемы перевода ВС с мирного на военное положение; развёртывание частей и соединений ОВС блока в назначенных им районах; переброску резервных войск из США на Европейский театр войны; подготовку и ведение обычных боевых действий и перерастание их в операции с применением вначале тактических, а затем (при необходимости) стратегических ядерных средств»[103].

Можно понять, что всё это было очень серьёзно.

О том, как эта работа планировалась, готовилась и обеспечивалась, нам рассказывает Николай Павлович, немножко приоткрывая самое святое — «кухню» разведки:

«Очень тяжёлая работа была. Напланируем, в Москву послали, приходит отчёт, что они не согласны. Наоборот — они присылают задание, мы с Хансом обсуждаем, он говорит: „Да нельзя это!“ В Берлине я был младшим во всей этой цепочке, хотя все оперативные дела именно у меня в сейфе лежали. Меня тогда здорово поддерживал Иван Анисимович. Иногда из Центра пришлют указания, которые ни в какие ворота не лезут! У них же свои каноны, а исполнитель на месте знает какие-то детали — тогда Фадейкин звонил по „ВЧ“ напрямую, добивался отмены поступивших указаний и поддержки нашего варианта… Это было беспрерывно, а потому, чтобы решать сразу и на месте, к нам стали часто приезжать опытные руководители высокого ранга из Москвы…»

Всё было настолько серьёзно, что, когда у Николая Павловича завершился срок командировки и он укладывал домашнее имущество в контейнер — реально, а не фигурально! — вдруг приехал дежурный из Представительства, сказал всё бросить и отвёз его к начальству. Там оперработнику показали телеграмму за подписью Андропова с указанием: «Продлить командировку». Лично председатель КГБ СССР продлял командировку капитану! В результате с последующими продлениями командировка затянулась на целых семь лет.

Впрочем, возвратимся к началу этой истории, потому как именно тогда, когда «Ромео» ещё только удалось «зацепить» секретаршу из БНД, Николай Павлович и познакомился с полковником Дроздовым.

В то время Юрий Иванович только что приехал из Китая — из самой настоящей «горячей точки», где набирала обороты пресловутая «культурная революция», которая, как оказалось, продлится до 1976 года; а в марте 1969-го начнутся вооружённые столкновения на советско-китайской границе… Как известно, в Советском Союзе была маниакальная страсть всё засекречивать (хотя ещё в XIX столетии французская писательница Жорж Санд заявила: «В России всё тайна, но ничто не секрет»), зато была и особая категория людей «допущенных» (чтобы не употребить масонский термин «посвящённых»), которым что-то «приоткрывалось». Чекисты, как традиционно именовались сотрудники госбезопасности, относились к этой категории. Вот почему Дроздов в качестве «первоисточника» был отправлен в командировку в Представительство в ГДР, на передовую линию, чтобы рассказать сотрудникам всё как есть в бывшем братском Китае. (Разумеется, в каких-то определённых пределах.) Тем более Юрий Иванович ещё не был определён на должность — время было.

Николай Павлович рассказывает:

«Меня ему представили как человека, который закреплён за 5-м, Европейским, отделом Управления „С“. Он ведь в Китай уезжал из „С“, и хотя его качество официально пока ещё не было определено, но все знали, что он возвращается в „С“, замом. Вот он и подошёл ко мне познакомиться, по этим делам поговорить…