Были в этой работе трудности и проблемы, но и, разумеется, положительных моментов хватало. В частности, это встречи со знакомыми людьми, соучениками по 101-й школе, былыми сослуживцами. Разведка — не армия, когда большинство из тех, с кем когда-то учился или служил, вряд ли уже повстречаешь, потому как страна большая и гарнизонов много. Хотя есть такая армейская мудрость: если за полчаса разговора два офицера не найдут ни одного общего знакомого, то, значит, один из них иностранный шпион.
Так вот, известный уже нам по Китаю Иван Юрьевич (видите, и у нас с вами за недолгое время общения на страницах этой книги появились общие знакомые!) рассказывает:
«В Америку я поехал в 1973 году — меня назначили резидентом по ПР, политической разведке. Потом уехал главный резидент Соломатин — и приехал Дроздов. Для меня это был сюрприз! Я же не интересовался подобными вещами — кто там приедет, у нас такие вопросы не приняты. Зато было приятно, что приехал он, знакомый человек, и мы хорошо встретились.
Ну а далее — работа. Участок у меня был большой, получалось по две-три встречи в день. Хотя работать было хорошо. Почему? Да потому, что русских тогда в Нью-Йорке было мало. Когда я выбирался за пределы определённого круга в городе — там вообще никого наших не было, можно было чувствовать себя свободней. Это сейчас — невозможное дело! Везде русских полным-полно и занимаются чёрт-те чем… Впрочем, и тогда порой всякое случалось.
Помню, у меня была операция — мы с женой её проводили. Сначала выходили вдвоём, и на самый последний момент выходила она. Принимала и передавала… И вот всё мы сделали, всё чистенько, „наружки“ нет, и вдруг в магазине слышим русскую речь! Звонкую такую! Моя супруга, у неё школа хорошая была, даже не дрогнула, ничем не показала, что русский язык знает. Абсолютно! А этот громкий звонкий голос без всякого стеснения говорит: „Нет, эти джинсы на мою j… не налезут!“ Тихо-тихо поворачиваемся, видим: известная наша спортсменка, олимпийская чемпионка! Выбирает джинсы…
Нам это стоило дополнительного часа проверки, потому как хотя мы и знали, что за нами ничего нет, а чего за ней может быть? Кто скажет? Заодно проверились. Так что я считаю, что она — моя подруга. Она, правда, этого не знает, преспокойно заседает себе в Думе — и хорошо, что она этого не знает. Когда я вижу её на экране, обязательно вспоминаю: „На мою j… не налезут!“».
Из сказанного стоит сделать вывод, что нигде и никогда не нужно считать себя единственным русскоговорящим. Ну, это так, к слову!
А вообще обстановка в Штатах в то время была сложная — и не только оперативная.
9 августа 1974 года в результате Уотергейтского скандала с позором ушёл в отставку президент США Ричард Никсон. Америка была потрясена.
30 апреля 1975 года полной победой социалистического Северного Вьетнама завершилась «вьетнамская авантюра» — война, в которой Соединённые Штаты участвовали с 1965 по 1973 год, потеряв порядка пятидесяти девяти тысяч жизней. Как стало теперь всем понятно — совершенно напрасно.
Зато в самом конце 1974 года из рядов ЦРУ был уволен Джеймс Энглтон{83}
— руководитель тамошней контрразведывательной службы, внешней контрразведки.Совсем не в укор им будет сказано, но легендарные наши разведчики Юрий Иванович Дроздов, Исхак Абдулович Ахмеров{84}
и Василий Михайлович Зарубин{85} (если угодно, сюда можно добавить и «Марка» — Рудольфа Ивановича Абеля), все вместе взятые, не нанесли американской разведке бóльшего ущерба, нежели сделал это Джеймс Джизес Энглтон!Впрочем, во времена Зарубина и Ахмерова это была разведка союзника по Антигитлеровской коалиции, именовавшаяся УСС — Управление стратегических служб, но кое-что в её деятельности советских резидентов интересовало — точно так же, как работа советских спецслужб не могла не интересовать разведки союзников, что подтверждено документально. А вот Абелю-Фишеру и Дроздову приходилось работать уже по ЦРУ — Центральному разведывательному управлению, основанному, так сказать, на фундаменте УСС.
Но ведь и Энглтон, связавший свою жизнь с американской разведкой в годы Второй мировой войны, тоже работал по ЦРУ — и в этой деятельности достиг, как мы сказали, воистину фантастических результатов!
Печаль его, а в результате и всей американской разведывательной «конторы», заключалась в том, что он дружил с Кимом Филби{86}
, считал его авторитетом, относился к нему как к старшему товарищу и во всём безоговорочно доверял. Когда же стало известно, что Филби, который даже рассматривался как кандидат на должность руководителя МИ-6, — советский разведчик и что он уехал в СССР, это нанесло по психике главного контрразведчика ЦРУ окончательный, сокрушительный и непоправимый удар. Он не последовал примеру своего тёзки, первого министра обороны США Джеймса Форрестола{87}, выпрыгнувшего в окно с тревожным криком «Русские идут!», однако превратился в мизантропа. Разочаровавшись в людях, он буквально в каждом подозревал советского шпиона. И в результате устроил в своём родном ЦРУ подлинный погром…