Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

Никакой разветвленной системы детских домов, которые бы намеренно и целенаправленно комплектовались из отпрысков репрессированных семей, не существовало ни в 1930‐е годы, ни позднее. Видимо, не стоит выискивать здесь мотивы гуманистического свойства – не они определяли устройство тогдашней жизни, сколько бы ни рассуждал о «пролетарском гуманизме» А. М. Горький в одноименной статье 1934 года. Скорее, имел место не столь уж затейливый расчет. И действительно, зачем же власти собственными руками создавать потенциальные очаги вызревания протеста, пусть даже детского, наивного и сугубо эмоционального?

Напротив, проводилась тактика рассеивания и социального смешения: круглых или неполных сирот из числа «политических» через детприемники, входившие в структуру НКВД, позднее МВД, распределяли по детским домам Наркомпроса, вполне обычным. Зачастую – в другие регионы, подальше от родных мест и знакомой среды. Братьев и сестер намеренно разлучали, разводя их по разным конечным пунктам – о чем совершенно недвусмысленно говорилось в пункте 27 приказа наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова № 00486 от 15 августа 1937 года.

Подобные установки были сформулированы вполне официально – скажем, в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/144 от 5 июля 1937 года, то есть в самом начале волны Большого террора. Пункт 4 этого документа, носившего название «О членах семей осужденных изменников Родины», гласил:

Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально.

И в следующем пункте:

Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах Наркомпросов республик. Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничных городов.

Примерно так же поставлен вопрос и в упоминавшемся ранее приказе Ежова № 00486 – правда, с уточнением насчет «социально опасных» детей старше 15-летнего возраста: их рекомендовалось направлять в лагеря, исправительно-трудовые колонии или детские дома особого режима. Коренных изменений установки не претерпели и впоследствии.

В исследовании историка и археографа Марии Зезиной «Система социальной защиты детей-сирот в СССР», опубликованном в 1992 году, структура в целом описана так:

Вопросы устройства и воспитания детей, оставшихся без родителей, находились в ведении местных советов, а также нескольких министерств – просвещения (детские дома), здравоохранения (дома ребенка и детские дома больничного типа для инвалидов), трудовых резервов (ремесленные училища и школы ФЗО), внутренних дел (детские комнаты, приемники-распределители, колонии).

В той же работе уточняется, что в детские дома