Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

Я бежал из Сибири в свой Питер в 1945‐м, бежал медленно, потому что меня по дороге все время забирали – в детприемники сдавался обычно к осени, когда начинало холодать и наступало время ученья». И вот еще такая цитата: «Жизнь загнала меня в угол, и после побега из детприемника стал я постепенно, с восьми лет, приобщаться к уголовной цивилизации. Но так как главной целью моей все-таки было возвращение на родину, в Питер, а из моего далека попасть туда в ту пору можно было только по железной дороге, – то со временем, к двенадцати годам, я освоил профессию, связанную с поездами, – стал скачком. А поначалу, по молодости лет, был «помоганцем», или, из‐за худобы и гибкости, – «резиновым мальчиком», который мог проникнуть в самую малую щель.

Удивительным образом Эдуарда Кочергина не засосала «опасная трясина»: через семь лет он добрался-таки до родного Ленинграда и встретился с матерью, уже вышедшей к тому времени на свободу. Чудеса иногда случались. О дальнейшей биографии Кочергина кратко сообщает официальный сайт Большого драматического театра в Петербурге:

С 1963‐го по 1966 год – главный художник Ленинградского театра драмы и комедии (ныне Театр «На Литейном»). С 1966‐го по 1972 годы – главный художник Театра имени В. Ф. Комиссаржевской. С 1972 года Эдуард Кочергин является главным художником Большого драматического театра.

Новелла № 2: о судьбе Толи Гаврилова, старшего брата Тамары Шульпековой (Гавриловой). Про него нет упоминаний ни на респектабельных сайтах, ни в энциклопедиях – нигде; можно лишь с изрядной долей уверенности допустить, что участь его оказалась куда более типичной, нежели у Кочергина, и, скорее всего, трагической.

Толя был шустрый мальчишка, умный, но вот сбежал из детского дома и пропал. Не выдержал, видимо, голода в детдоме – еще война шла, это был 44‐й год. Сбежали они не то вчетвером, не то впятером. Следы его затерялись. А в 47‐м году, когда мне было 11 лет, вдруг говорит кто-то: «Тамара, иди, твой брат пришел, зовет тебя». Встретилась с ним, да только и нашлась спросить, сколько ему лет. Он отвечает: «Пятнадцать». Был он уже хулиганистый такой, курил и кашлял. Думаю, что попал он в компанию к беспризорникам. Скорее всего, они воровали. С тех пор мы больше не виделись. Если бы он был жив, наверное, нашел бы меня все-таки.

Прочие рассуждения об «альтернативной судьбе» Юры Гусмана представляются излишними, хотя почему-то кажется, что участь беспризорного путешественника не сулила ему ничего хорошего. До Москвы он со временем все же добрался, но не в тот раз.

Я заснул на этом мешке. А когда проснулся – стоит около меня милиционер и спрашивает: «Ты куда?» Я отвечаю: «В Москву». Он говорит: «Разгонять тоску, что ли? Ну, давай, вылезай». Это была станция Арчеда.

И дальше: