Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

Рассказ о Юрином побеге может быть основан исключительно на его собственных описаниях. Об официальных документах на сей счет никто ничего не слышал, а «соучастники» пропали из видимости или прямо в ходе событий, или вскоре после них. Но здесь не столь уж и необходимы дополнительные свидетельства: о том «приключении» Юрий Николаевич поведал подробно, с деталями – насколько удавалось их выудить из памяти спустя десятки лет. Несомненно, этот «флешбэк» был для него из наиболее острых, ярких и мучительных.

Вот мы набрали и надели на себя много рубашек, по три рубашки. Украли у своих ребят, когда они спали после обеда в тихий час. Сверху надели телогрейки. Холодно уже было, конец октября. В телогрейках мы были, в ботинках. Пошли через мост наплавной, переправились в пойму и пошли пешком 24 километра до Сталинграда. Мы увидели Сталинград, когда наступила ночь, через Волгу ничего не ходило, и мы ночевали в каких-то прелых листьях. Часа 2–3 поспали, а когда рассвело, двинулись на переправу. Люди на переправе нас почему-то пропустили, почему – не помню. А уже на том берегу мы все украденные рубашки продали. Стояло много людей, которые жаждали хоть какой-то одежды, вещей, и эти рубашки мы сразу сбыли.

Успех коммерческой сделки заставляет предположить наличие у беглецов некоего первоначального плана и если не собственного, то позаимствованного опыта «ухода на волю». Заподозрить здесь активную Юрину роль решительно невозможно, да и дальнейшее развитие событий демонстрирует, что без инструкций «подельников» он действовал весьма простодушно, совершенно по-детски.