- Опомнясь он грозился поколотить меня, так пусть теперь разведается с приказчиком.
- Постой-ка! да ты никак шел оттуда, как я с тобой повстречалась?
- Молчи, старая карга! Ни гугу об этом! Слышишь ли? видом не видала, слыхом не слыхала!
- Слышу, батюшка, слышу!
- Завтра приходи опять сюда: мне кой-что надо с тобой перемолвить, а теперь убирайся проворней. Да смотри: обойди сторонкою, чтоб никто не подметил, что ты была у меня - понимаешь?
- Разумею, кормилец, разумею.
- Ну, то-то же, ступай!
- Прощенья просим, батюшка Архип Кудимович!
- Постой-ка, никак собака лает?., так и есть! Кого это нелегкая сюда несет?.. Слушай, Григорьевна, если тебя здесь застанут, так все дело испорчено. Спрячься скорей в этот чулан, закинь крючок и притаись как мертвая.
Григорьевна вошла за перегородку и, захлопнув дверь, прижалась к улью, за которым лежал Кирша.
Чрез минуту несколько человек, гремя саблями, с шумом вошли в избу.
- Гей, москаль! - закричал один голос, - нет ли у тебя кого-нибудь здесь?
- Никого, батюшка.
- Ты врешь! у тебя спрятан мошенник, которого мы ищем.
- Видит бог, нет!
- Говори всю правду, а не то я с одного маху вышибу из тебя душу. Гей, Будила! и ты, Сума, осмотрите чердак, а мы обшарим здесь все уголки. Что у тебя за этой перегородкой?
- Пустые улья да кой-какая старая посуда.
- Лжешь, москаль! Дверь приперта изнутри: там кто-нибудь да есть. Ну-ка, товарищи, в плети его, так он заговорит.
- Помилуйте, господа честные! Всю правду скажу:
там сидит женщина.
- Женщина! Да на кой же черт ты ее туда запрятал?
- Не погневайся, кормилец; вы люди ратные: дальше от вас - дальше от греха.
- Давай ее сюда, - закричали грубые голоса.
- Да, кстати: вот, кажется, штоф наливки, - сказал тот, который допрашивал хозяина. - Мы его разопьем вместе с этой затворницей. Выходи, красавица, а не то двери вон!.. Эк она приперлась, проклятая!.. Нука, товарищи, разом!
- Стойте, ребята, - сказал кто-то хриповатым голосом. - Штурмовать мое дело; только уговор лучше денег: кто первый ворвется, того и добыча. Посторонитесь!
От сильного натиска могучего плеча пробой вылетел и дверь растворилась настежь.
- Аи да молодец, Нагиба! - закричали поляки. - Ну, выводи скорее пленных!
- Полно уж упираться, лебедка, выходи! - сказал широкоплечий Нагиба, вытащив на средину избы Григорьевну. - Кой черт! Да это старая колдунья! закричал он, выпустив ее из рук.
- Твоим бы ртом да мед пить, родимый! - отвечала Григорьевна с низким поклоном.
- Поздравляем, пан Нагиба! - закричали с громким хохотом поляки. Подцепил красотку!
- Ах ты беззубая! Ну с твоей ли харей прятаться от молодцов? - сказал Нагиба, ударив кулаком Григорьевну. - Вон отсюда, старая чертовка! А ты, рыжая борода, ступай с нами да выпроводи нас на большую дорогу.
- Постой, брат, - сказал другой голос, - все ли мы осмотрели? Нет ли еще кого-нибудь за этой перегородкой?
- Видит бог - нет, кормилец! - отвечал хозяин, посматривая с беспокойством на темный угол чулана, в котором стояли две кадки с медом. Кроме пустых ульев и старой посуды, там ничего нет.
- И впрямь, - сказал Нагиба, - кой черт велит ему забиться в эту западню, когда за каждым кустом он может от нас спрятаться? Пойдемте, товарищи. Э! да слушай ты, хозяин, чай, у тебя денежки водятся?
- Как бог свят, ни одного пула [Самая мелкая медная монета,. (Примеч. автора)] нет, родимый.
- Ну, ну, полно прижиматься! отдавай волею, а не то...
- Помилосердуй, кормилец! вот те Христос, вчера последние деньжонки отнес боярину моему, Тимофею Федоровичу Шалоискому.
- Слушай, москаль, подавай сейчас...
- Что ты, Нагиба, в уме ли! - сказал один из поляков. - Иль забыл, что наказывал пан региментарь? Если эют старик служит боярину Кручине-Шалонскому, так мы и волосом не должны от него поживиться.
- Пан региментарь! пан региментарь!.. Э, нех его вшиеци дьябли! .
- Тс, тише! что ты орешь, дуралей! - перервал тот же поляк, - иль ты думаешь, что ог твоего лба пуля отскочит? Смотри, ясновельможный шугигь не любит.
Пойдемте, ребята. А ты, хозяин, ступай передом да выведи нас на большую дорогу.