Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Васильев. Елена Николаевна, записки (протягивает ей пачку)…

Леля встала.

Тимофеева. Елена Николаевна! (Жест.)

Васильев(проходя к столу). Не волнуйтесь!

Леля (читает первую записку). «Вы уезжаете за границу. На сколько времени?» На один месяц я уезжаю. (Читает вторую и, не разобрав, передает ее Орловскому для прочтения.)

Орловский(громко, внятно). «Эта пьеса, которую нам показали, — „Гамлет“ — очевидно, писалась для интеллигенции. Рабочий зритель ничего в ней не понимает. Это иностранщина и дела давно минувших дней. Зачем ее показывать?»

Леля. «Гамлет» — лучшее из того, что было создано в искусстве прошлого. Так я считаю. По всей вероятности, никогда русским зрителям показывать «Гамлета» не будут. Я решила показать его нашей стране в последний раз. (Перебирает записки.)

Орловский. Дальше, пожалуйста.

Леля. «Вы играете „Гамлета“, т/о/е/сть/ мужчину (смешок), а по ногам видно, что вы женщина».

Смех.

(Громче, злобно.) Судя по суровости оценки, несомненно, писал театральный рецензент. (Передала записку.)

Гертруда. Вы правы, конечно.

Орловский (звонит. Читает). «Вы знаменитая артистка, хорошо зарабатываете. Чего еще вам не хватает? Почему же на фотографии у вас такое беспокойное выражение глаз?» (Смеется.)

Леля (значительно, очень серьезно, несмотря на смех Орловского). Потому что мне трудно быть гражданкой нового мира (Пошла к группе.)

Орловский вскочил, звонит.

Леля(поворот, легко). В чем дело? Я что-нибудь сказала несуразное? (Отрывисто, 28.III.)

Орловский (к публике). Товарищ Гончарова выражается в духе тех монологов, которые только что декламировала, когда играла Гамлета. (К Леле.) Отвечайте проще.

Леля(мягко, к группе окружающих ее актеров). Каждую мою фразу вы сопровождаете звоном колокольчика. Можно подумать, что мои фразы похожи на овец. Разве я блею. Товарищи?!

Орловский(грубовато, 28.III). Продолжайте, пожалуйста. (Смотрит на часы. Летит записка. 30.III. Вытянул записку.) Вас спрашивают, что вы будете делать за границей. 28.III.

Леля(конфузясь, немного злясь). Ну, что ж… По специальности… ходить в театры, знакомиться с артистами… смотреть знаменитые кинофильмы, которые мы никогда, к сожалению, не увидим здесь.

Орловский (звонит. В публику). Товарищ Гончарова слишком высокого мнения об иностранной кинопродукции. Наши фильмы, как, например, «Броненосец „Потемкин“», «Турксиб», «Потомок Чингиз-хана» (Леле, гордо, независимо. 28.III), завоевали себе полное признание в Европе.

Леля(нервно, раздраженно, 28.III). Можно продолжать? (Подал эту записку актер Ильин. Читает.) Меня здесь спрашивают, зачем ставить «Гамлета», разве нет современных пьес.

Смешок. 28.III.

Первый раз подходит близко к авансцене, и всему зрит/ельному/ залу в глаза, громко, резко, злясь.

Современные пьесы схематичны, лживы, лишены фантазии, прямолинейны. Играть в них — значит терять квалификацию. (К Орловскому.) Можете не звонить, товарищ Орловский, я знаю, что вы хотите сказать. Да, да. Это мое личное мнение.

Летит записка.

Орловский. Я и не звоню. Пожалуйста.

Цыплухин. Еще записка, Елена Николаевна.

Голос из публики. Как сделаться артистом?

Леля(робко, тихо). Чтобы сделаться артистом, надо родиться талантливым, товарищи. (Рвет записку.)

Орловский (нервно). Сколько еще записок осталось?

Трофимов. Немного.

Орловский. Вот! (Читает громко, агитационно, с большим удовольствием.) «В эпоху реконструкции, когда бешеные темпы строительства захватили всех, противно слушать нудные самокопания вашего Гамлета».

Леля(тихо, 30.III). Товарищ Орловский, хватайтесь за колокол. Я сейчас скажу крамольную вещь. (К публике, громко, раздельно.) Уважаемые товарищи, я полагаю, что в эпоху быстрых темпов художник должен думать медленно.

Гертруда. Правильно!

Орловский (звонит). Одну минуточку, товарищи. То, что высказывает тов/арищ/ Гончарова, есть ее личное мнение. Что касается театра нашего в целом, то мы не во всем согласны с артисткой Гончаровой. Это, так сказать, в дискуссионном порядке.

Нещипленко. Как так?

Летит записка.