Юстиниан

Тем временем по-прежнему живший в Константинополе Вигилий высказался об «Исповедании правой веры» резко негативно и заявил об отлучении каждого, кто его примет. Его поддержали коллеги по сидению во дворце Плацидии — архиепископ Медиоланский Даций и диакон Пелагий (будущий папа). Раскол усилился: власти отрешили от кафедры александрийского патриарха Зоила, который тоже выступил против нового «Исповедания…». Еще ранее был вызван ко двору, осужден и сослан по ложному обвинению в содействии узурпатору Гонтарису главный авторитет африканской общины, карфагенский епископ Репарат, отлучавший ранее Вигилия. Опасаясь за собственную свободу, папа 14 августа скрылся в базилике Святого Петра, располагавшейся где-то поблизости от дворца Хормизда. К нему присоединились Даций и более десятка других западных епископов. Они составили документ о низложении Феодора Аскиды и отлучении патриарха Мины — но предать его гласности до поры до времени поостереглись.

Юстиниан, гневаясь на папу, распорядился арестовать его. Римский епископ спрятался в алтаре и ухватился за жертвенник. Выполняя приказ василевса, посланные им солдаты схватили папу и потащили его чуть ли не за бороду. Будучи человеком тучным, Вигилий повалил какие-то алтарные колонны, оторвать от которых его не смогли. Сцена вышла неприличная, мало того — противозаконная, и, опасаясь народного возмущения, солдаты отступили, а император, по словам летописца Феофана, «раскаялся»[376]. Он поклялся на святых мощах, что ареста не будет. Папа вернулся во дворец Плацидии, но теперь, при формальной «свободе», режим содержания его и Дация был почти тюремным. Общаться с находившимися в Константинополе прочими влиятельными римскими клириками они не могли, охрана докладывала императору обо всем, что там происходило. Тем не менее 23 декабря, в канун Рождества, темной ночью толстяк Вигилий в сопровождении старика Дация и всего окружения, обманув стражу, перелез по камням, сложенным для постройки новой стены дворца, и уплыл в Халкидон. Место выбрали символичное: беглецы засели в базилике Святой Евфимии, именно там, где столетием ранее заседал IV Вселенский собор.

Юстиниан был в ярости: римские попы перехитрили его и выставили дураком. Он отправил в Халкидон Велисария. Тот должен был от имени императора гарантировать Вигилию безопасность по возвращении в Константинополь. Но Вигилий ответил, в понимании Юстиниана, нагло: он, дескать, вернется, если государь докажет свои намерения не словами, а делами, отменив эдикты. Юстиниан отправил ему оскорбительное письмо, которое благоразумно не подписал. Хитрец! Папа такое письмо принять отказался и 5 февраля следующего, 552 года опубликовал послание «Ко всеобщему народу Божию» («Ad universum populum Dei»), где жаловался на чинимые неприятности, но, поскольку стороны обещали не спорить по существу до Вселенского собора, вопроса о «трех главах» не коснулся. Император в ответ приказал поодиночке изловить и препроводить в Константинополь окружавших Вигилия епископов и диаконов. Таких набралось 14 человек (в том числе Пелагий). Тогда папа обнародовал написанное в августе 551 года осуждение патриарха Мины и епископа Кесарийского Феодора Аскиды.

И опять Вигилий обставил Юстиниана! Неканоничность действий императора, насаждавшего в церкви решения не соборные, но авторитарные, была видна невооруженным глазом. Собор же в условиях, когда римский епископ всенародно жалуется на притеснения от еретиков, этот собор организующих, оказывался скомпрометированным еще до его начала! Юстиниан это отлично понимал и рекомендовал Мине написать Вигилию покаянное письмо. Отличавшийся кротким нравом Мина это безропотно и сделал. Феодору Аскиде не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться.

В июне 552 года Вигилий примирился с Миной и Феодором, покинул место своего добровольного заточения и торжественно возвратился в столицу, где его официально принял Юстиниан. Последний императорский эдикт о «трех главах» был отменен. Получилось, что грозный император предпочел смириться перед папой. Но смирение это было временным: Юстиниан принял точку зрения своих противников относительно недопустимости «продавливания» мнений по догматическим вопросам императорским авторитетом и волей. Церковь может в таких случаях принимать решения только соборно? Значит, быть собору!

Тем временем Нарсес высадился в Италии. В том же июне в самом центре полуострова (при Тагинах) войско Тотилы было разгромлено. Сам он при отступлении получил смертельную рану, а его диадему и окровавленные одежды Нарсес отослал в столицу. Трофеи бросили к ногам Юстиниана.