Юстиниан

Сам Юстиниан отзывался о Трибониане весьма похвально: «Он равно замечателен в деле, слове и составлении законов и ничего не ставит выше наших приказаний»[458]. Трибониан не остался в долгу: однажды он заявил Юстиниану, что всерьез опасается, как бы за свое благочестие император не был бы вознесен прямо на небо.

Хорошее отношение Юстиниана к своему главному юристу не помешало конфисковать часть его имущества после смерти, уменьшив долю законных наследников, — то ли в наказание за неосновательное обогащение (то есть взятки), то ли потому, что Юстиниан мог расценивать богатство Трибониана как государственную награду — и считать себя вправе после смерти вернуть ее назад.

В более поздние времена имя Трибониана стало нарицательным для обозначения способного, но продажного юриста.

ИОАНН КАППАДОКИЕЦ

(до 500 — после 548)

В течение длительного времени финансовую политику Византийской империи при Юстиниане определял Иоанн из Кесарии Каппадокийской. Он занимал должность префекта претория Востока[459] в 531 и 532–541 годах. Новейшие историки считают этого человека, поднявшегося до высот власти из самых низов благодаря своим талантам, истинным автором административных преобразований Юстиниана. Не случайно из новелл, изданных после 534 года, «три четверти их, адресованные по большей части непосредственно ему, относятся ко времени его пребывания на посту префекта претория Востока и лишь четверть — к оставшимся 25 годам правления Юстиниана»[460].

Прокопий Кесарийский, крайне отрицательно относившийся к Иоанну, отзывался о нем как об исключительно дурном, хотя и небесталанном, человеке. «Он ничему не научился, посещая грамматиста, разве что писать письма, да и это делал из рук вон плохо. Но из всех известных мне людей он был самым одаренным от природы. Его отличала необычайная способность постигнуть необходимое и умение найти выход из самых затруднительных обстоятельств. Самый скверный из всех людей, он использовал свои способности исключительно на дурное. До него не доходило слово Божье, и не было у него человеческого стыда. Ради наживы он погубил жизни многих людей и разрушил целые города. Награбив за короткое время большие деньги, он предался не знающему границ пьянству. Грабя до полудня имущество подданных, остальное время он пил и предавался разврату. Он никогда не мог обуздать себя, ел до пресыщения и рвоты и всегда был готов воровать деньги, но еще более же был способен расточать их и тратить. Таков был Иоанн»[461]. Прокопию вторит Иоанн Лид, обвиняя Иоанна в самых разнообразных прегрешениях: разрушил государственную почту, развалил управление, пытал должников и т. п. В отличие от Прокопия Лид при этом выгораживал императора: дескать, тот и знать не знал о преступлениях своего префекта, а чиновники в страхе перед могуществом последнего молчали[462].

Под влиянием Иоанна в 531 году была проведена реформа государственного имущества, завершившаяся тем, что с этого момента собственность фиска (казны) и императорская уже не различались.

Вторым направлением экономических реформ Иоанна было установление монополий на те или иные товары. Императоры прошлого применяли эту практику, однако к Юстинианову времени она сошла на нет. Помимо монополий на шелк и производство пурпурных тканей Прокопий говорит о хлебе: «Но я скажу, что он (Юстиниан. — С. Д.) все время жесточайше грабил при продаже хлеба, не покупать который не могли ни ремесленники, ни бедняки, ни пораженные всяческими недугами люди. Для того чтобы всякий год получать отсюда по три кентинария, он допускал, чтобы хлеб был дороже и полон золы. Ибо этот василевс без колебаний отваживался даже на столь нечестивое деяние позорного корыстолюбия. Те же, на кого была возложена эта обязанность, прикрываясь данным предлогом, заботились о собственной выгоде и легко достигали великого богатства. Невероятно, но постоянно, даже в урожайные годы они создавали для бедняков сотворенный человеческими руками голод, поскольку было строжайше воспрещено завозить зерно откуда бы то ни было, но все обязаны были покупать и есть этот хлеб»[463].