Юстиниан

Теперь на арене состязались не люди с оружием в руках, а колесницы, запряженные парой или четверкой лошадей, со своими возницами-гениохами. Согласно древней шутке, сохраненной нам Прокопием Кесарийским, такой вид зрелищ — это «печаль без вреда и радость без выгоды». Цирк стал называться ипподромом; тут же являли свое искусство и актеры-мимы: их выступления заполняли перерывы между заездами. Но и здесь наличествовали ограничения. Так, женщины не могли выйти перед публикой полностью голыми, а тот же Анастасий запретил участие в этих представлениях мальчиков, которые «…притворялись, что хотят изменить пол, став женщинами по внешнему виду. Они принимали нежные позы… и вызывали энтузиазм всех тех, кто присутствовал на этом зрелище, настолько бесстыдном, что оно подстрекало к ярости и безумию мужчин, собиравшихся во фракции, разделенные ненавистью и стоявшие друг против друга»[132]. Есть сведения даже о выступлении в ипподроме «наездников на верблюдах»[133].

К моменту прибытия Петра Савватия в Константинополь самым впечатляющим зрелищем были соревнования запряженных конями квадриг. Проводились они часто: от 10 до 66 дней в году житель столицы мог смотреть бега и представления мимов между заездами. Самые зрелищные скачки организовывались по большим праздникам: 11 мая (день основания Города), 25 декабря (вступление в должность нового консула), значимые победы римского оружия.

В ранневизантийское время участники заездов принадлежали к четырем «командам», обозначавшимся цветами одежд и головных уборов: голубым (венеты), зеленым (прасины), красным (русии) и белым (левки). Соответственно, по этим цветам назывались и болельщики команд, составлявшие цирковые партии, «димы». Флавий Корипп, поэт второй половины VI века, так объясняет появление цветов: «В старые времена наши отцы организовывали зрелище в новом цирке в честь встречи солнца. По какому-то способу рассуждения они думали, что есть четыре лошади солнца, означающие четыре сезона непрерывного года, и по их образу и подобию одинаковое число всадников, что одинаково по значению, числу и внешнему виду, и одинаковому числу цветов, и учредили две фракции с противоположной направленностью, поскольку зима холода соперничает с огнем лета. Зеленый — это весна, как луг, того же цвета, что и трава, оливковая роща с листвой, и все леса зеленеют с пышными листьями; красный — лето, светящееся в розовом одеянии, как некоторые фрукты краснеют с сиянием цвета; голубой — синева осени, богатая темно-фиолетовым цветом, показывает, что виноград и оливки созрели; белый, равный снегу и морозу зимы по яркости, соединяет всё вместе и сочетается с синим. Сам великий цирк, как круг полного года, замкнут в гладкий эллипс длинными изгибами, охватывающими два поворотных столба на равном расстоянии, и пространство в середине арены, где направление лежит открытым…

Эта практика, древнейших из древних, по ошибке почиталась, неверно представляя, что солнце было богом. Но когда создатель солнца решил позволить себе увидеть (мир) под солнцем, и когда Бог принял форму человеческого рода от девственницы, тогда игры (в честь) солнца были отменены, а почести и игры были предложены римским императорам, как и приятные развлечения цирка в Новом Риме»[134].

Принято считать, что димы не просто объединяли людей по спортивным пристрастиям, а были (по крайней мере тогда) политическими партиями. Наибольшее значение имели «голубые» и «зеленые». На рубеже V и VI веков «белые» присоединились к венетам, «красные» — к прасинам и две партии фактически прекратили свое существование. Принято также считать, что к «голубым» тяготели аристократы, а к «зеленым» — представители торгово-финансовых кругов, что в ранней империи первые были приверженцами православия, а постоянно противостоявшие им вторые поддерживали монофиситов. Однако и в данном случае обобщения нужно применять с осторожностью — ведь в каждой партии могли оказаться представители любой из этих категорий. В конце концов, венеты или прасины организовывались совсем не как Английский клуб или современный орденский капитул. Это вообще минус классового подхода к древности: историки зачастую пытаются «нащупать» и обобщения, чтобы как-то систематизировать жизнь Древнего мира.