Юстиниан

Управление таким большим и тяжелым средством, как квадрига, было делом крайне сложным, требующим и сил, и навыков даже при езде по прямой. Соревнования же на дорожке ипподрома были еще и крайне опасны: редкий возница доживал до средних лет[135]. Тем не менее желающие рискнуть не переводились. Ведь как и спортсмен-звезда нынешних дней, византийский гениох-победитель становился кумиром толпы и богачом, ему доставались почет сильных мира и любовь народа. Жившему на рубеже V и VI столетий вознице Порфирию восторженные зрители воздвигли семь (!) статуй. Постаменты двух из них были найдены в наше время археологами, и сегодня любой желающий может увидеть их на первом этаже Археологического музея в Стамбуле. Для сравнения: от подобных скульптурных изображений Анастасия или Юстина, правивших империей «в эпоху Порфирия», не сохранилось ничего. Да и по числу эпиграмм, ему посвященных (до нас дошли тридцать две), Порфирий вполне успешно соперничал с царственными особами. Другому гениоху, Уранию, поставили статую из золота!

Болельщиками византийцы были яростными, бега захватывали их целиком. «Конелюбы подпрыгивают, кричат, подбрасывают в воздух пригоршни пыли, колотят воздух, пальцами, словно бичами, погоняют коней», — вспоминал Григорий Назианзин[136]. Подбадривая «свои» колесницы возгласами (самый известный из которых «Ника!», «побеждай!»), впадая в раж, зрители теряли в азарте разум — и не единожды перепалки разгоряченных болельщиков перерастали в драки и убийства. Златоуст метал громы не зря! Желающий почувствовать накал страстей на ипподроме в дни ристаний может посетить футбольный матч любых соперничающих команд серьезного уровня — будет похоже.

По мнению церковного писателя Исидора Пелусиота, ристания организовывались властями, дабы отвлечь народ от политики: «…постоянное соперничество конями, какое-то общественное прение, при неохоте делать что-либо полезное, обращающее к этой борьбе таких людей, которые, может быть, придумали бы что худшее; таково и разнообразие зрелищных представлений, одних услаждая зрением, у других очаровывая слух слышимым, хотя преисполнено худого, оказывалось оно препятствием мятежному замыслу. И это дозволили, за меньшее (как полагали) покупая большее, спокойствие и безопасность»[137]. Но мудрец заблуждался. Нередко спортивное соперничество и последующее буйство как раз и переходили в антиправительственные мятежи.

Впервые схватки димов в Константинополе были зафиксированы источниками времен Феодосия II. Во времена жизни Петра Савватия такие схватки становились, увы, нормой. В 498 году прасины, недовольные арестом нескольких человек за «метание камней», устроили беспорядки прямо напротив кафисмы, и некий человек едва не попал в императора Анастасия брошенным булыжником (за что был немедленно убит охраной). Выбитая с ипподрома вон бушующая толпа хулиганов разгромила центральную часть Города, сожгла вход во дворец (Халку), портики ипподрома до кафисмы и портики Месы от Милия до форума Константина (это метров семьсот). Император был вынужден даже сменить эпарха Города, назначив новым простата прасинов. Через три года во время потасовки на ипподроме погиб внебрачный сын Анастасия. В 507 году антиохийские прасины во время празднования традиционных спортивных игр (Иоанн Малала называет их «Олимпийскими») в городском пригороде Дафне разорили синагогу, воздвигли там крест, а многих евреев убили. Император назначил нового комита Востока и нового городского префекта виглы, Мину. Последний казнил одного из зачинщиков, прятавшегося в алтаре церкви, что вызвало новый всплеск насилия: толпа сожгла несколько общественных зданий, а злосчастного Мину смутьяны поймали, убили, вспороли ему живот, долго таскали в таком виде по городу, потом подвесили на бронзовой статуе и в итоге сожгли. Комит Востока бежал, и Анастасий вынужден был опять назначить нового, который усмирил Город «местью и страхом»[138].