Юстиниан

Нет сомнений в том, что Юстиниан самостоятельно разбирался во многих вопросах, выслушивал жалобщиков, и если Кодекс, Дигесты и Институции — это коллективная работа (хотя император в спорных случаях выносил решения), то конституции за своей подписью (включая новеллы) он в той или иной части создал сам. Прокопий даже обвинял его в связи с этим: «То, что он желал издать от своего имени, он не поручал составить тому, кто имел должность квестора, как это было заведено, но считал допустимым делать это по большей части самому, несмотря на то, что у него был такой [грубый] язык… Так называемым тайным секретарям не вменялось в обязанность вести тайную переписку василевса, ради чего издревле учреждена их должность, но он, можно сказать, все писал сам, особенно когда возникала необходимость дать распоряжение городским судьям, как им следует истолковывать то или иное решение. Ибо он никому в Римской державе не позволял выносить решения по собственному суждению, но своевольно и с какой-то неразумной прямотой сам подготавливал соответствующее решение, которое предстояло принять…»[278] За строками юридических формул действительно угадывается личность автора — дотошного, любознательного, властного, но при этом самокритичного и богобоязненного, искренне стремящегося исправить[279] (даже «излечить» — Юстиниан порой употреблял соответствующий греческий глагол: θεραπευν) «неустройства» юридической регламентации жизни. И человека, образование которого сформировало стиль, типичный для своего времени. Недаром один из современных русских переводчиков не то чтобы жаловался, но отмечал, что император в новеллах был подчеркнуто риторичен, насыщал текст образными фигурами, игрой слов — в общем, работа над ними стала «испытанием для переводчика»[280]. В подтверждение сказанного можно привести только что упомянутое слово «θεραπευν» — глагол, помимо «излечивать» означающий еще и «служить», причем (в древнем значении слова) не рабским образом, но так, как это делает один свободный человек по отношению к другому. А ведь мы знаем, что служение подданным считалось одной из главных целей императорской власти в Византии. Образованный ромей это речевое изящество прекрасно «считывал».