Ювелирная работа

Экспертиза отцовства Алекса не подтвердила. Рита прямо в зале суда начала вопить о том, что «здесь в Москве рука руку моет» и что она выведет всех на чистую воду. Но в результате из зала вывели ее саму. Алекс опасался, что взбалмошная баба может заявиться скандалить к нему домой или на работу, но этого не случилось. Рита Лаврентьева и ее сын исчезли из жизни Алекса так же внезапно, как и появились. Алекс представлял, как злится Рита, не имевшая понятия о той метаморфозе, которая произошла с Александром Бушмакиным в сентябре 2010 года. Был Федот, да стал не тот.

Глава восемнадцатая. Летящий не споткнется

– В нашей больнице будет реорганизовано приемное отделение, – сказал на собрании шеф. – Главный врач просил меня выделить куратора от кафедры, который помог бы организовать работу реорганизованного отделения на должном уровне…

«Организовать работу реорганизованного» – это перл! Алекс запомнил его для Алены, которая собирала все такое прикольное.

– …Чтобы новые методы работы сочетались с передовыми научными технологиями…

– Привыкли чуть что за кафедру прятаться! – бесцеремонно перебила шефа доцент Садокова. – Может нас еще и дежурить попросят? Пошлите их куда подальше, Павел Остапович!

– Давайте не будем передергивать, Лидия Маратовна! – одернул ее шеф. – Сейчас речь идет о кураторстве, а не о дежурствах. И мне право неловко напоминать сотруднику с четвертьвековым стажем о том, что у кафедры с базой – симбиоз, то есть – взаимовыгодное сожительство…

– Вот именно что симбиоз! – влез профессор Чернецов. – Вы совершенно правы, Павел Остапович! При симбиозе может быть и односторонней, как в нашем случае. Мы им – все, а они нам ничего. Я уже который год вынужден ютиться в учебной комнате и уже не надеюсь получить отдельный кабинет.

«„Ютиться“ – самое подходящее слово», – иронично подумал Алекс, глядя на орлиный профиль Чернецова. – «Превратил шестнадцатиметровую комнату в свой кабинет и еще недоволен! Ну и что с того, что там иногда приходится занятия проводить? Ведь их же только ты и проводишь! При желании мог получить отдельный закуток три на два метра, но ведь сам же не захотел».

– Да что вы все перебиваете! – рявкнул шеф, звучно хлопая ладонью по столу. – Если есть, что сказать – то говорите после того, как я закончу, и строго по существу. Кто-то добровольно возьмет кураторство над приемным отделением или посчитаемся?

Был у Павла Остаповича такой прикол, как использование детских считалок во время раздачи нагрузок. Начнет «шла машина мимо леса за каким-то интересом…» и закончит «…выходи на букву „эс“» на том сотруднике, которого заранее и наметил. А потом разведет руками – ну что вы ерепенитесь? Воля случая.

Народ молчал.

– Если никто не желает, то я могу, – сказал Алекс. – Вы не возражаете, Павел Остапович?

– Вот! – шеф указал на Алекса пальцем. – Учитесь! Александра Николаевича не нужно уговаривать! Он живет по принципу «если не я, то кто же?». В трудный момент подставляет плечо и не выторговывает себе никаких поблажек. У человека защита на носу, работы куча, ординаторы на нем висят, если кто забыл! И он все это молча тянет! Так что если у кого-то возникнут вопросы насчет того, почему Александру Николаевичу – пирожок с мясом, а всем остальным – дуля с маком, то вспомните сегодняшний день!

Последним «пирожком с мясом» была поездка в Амстердам на конгресс Европейского кардиологического. Дело было не столько в халявной поездке, сколько в возможности выступить с докладом на крупнейшем в мире конгрессе по сердечно-сосудистым заболеваниям. В такие ответственные моменты Алекс вспоминал о том, что еще летом 2010 года он полировал кольца в Братске и на душе становилось еще радостнее.

– Я счастлив, что вы работаете на моей кафедре, Александр Николаевич. Будет кому бразды передать в свое время!

Коллеги смотрели на доцента Бушмакина с нескрываемой ненавистью. Только Полина, недавно ставшая ассистентом, улыбнулась ему и кивнула – да, только вам эти бразды и передавать. «Умерьте пыл, дорогие коллеги, пока вам зенки не повыцарапали и зубы не повышибали, – подумал Алекс, приветливо улыбаясь в ответ на неприязненные взгляды. – Как говорят в Братске: „Ангара глубокая“».

Коллег он не боялся. Во-первых, потому что не давал им поводов для нападок и кляуз, а, во-вторых, все прекрасно помнили фейсбучные откровения доцента Кочеминской и ее «молниеносное» увольнение. О причастности Алекса к увольнению Кочеминской знала только Полина, которая по понятным причинам держала язык за зубами, но то, что ее ставка досталась Бушмакину, наводило коллег на определенные подозрения и укрепляло их в мнении относительно того, что с Александром Николаевичем лучше не связываться – себе дороже выйдет. Так что шипели-гавкали, но не кусали.

Вот и сейчас, сразу же после собрания, к Алексу подошла Садокова.

– И что вы вечно вылезаете вперед всех? – с раздражением спросила она. – Думаете, что вы самый умный? Споткнетесь – больно падать будет, а вы когда-нибудь споткнетесь.