Ювенилия Дюбуа

— Думаю, нашу беседу стоит начать со знака приветствия и уважения друг к другу. — Спокойно сказал детектив, сосредоточив свой взгляд на преступнике. — Здравствуйте, Марк. — Гиббс протянул руку через стол, остановившись ровно на середине стола.

— Здравствуйте, Майкл. — Писатель шустро протянул руку и крепко пожал ладонь человека, который его и засадит.

Разжав руки, детектив не убрал ладонь, а указал на чашку с горячим напитком, который лично заваривал двумя минутами ранее.

— Пейте кофе, не стесняйтесь.

— Благодарю вас. Давно мечтал выпить чего-нибудь горячего. — Он поспешно взялся двумя руками за чашку и сделал три глотка.

— Как вы себя чувствуете, Марк?

— Намного лучше. А вы?

Детектив отхлебнул из своей чашки, правая рука уперлась локтем в стол, образуя опору, голова опустилась на ладонь.

— Знаете, Марк, в последние дни я не высыпаюсь. Я очень озабочен пропажей старины Беркли. Тело мы так и не можем найти. Уже все сотрудники нашего отдела головы переломали.

— Какой ужас. Желаю вам и вашему отделу удачи в поисках.

— Спасибо, Марк.

Неправдоподобность этого «СПАСИБО» сразу прослеживалась. Писатель издевательски мотнул головой, будто благодарность детектива идет от всей души.

— Марк, давайте начистоту. Расскажите об убийстве Джеффри. Поведайте причину. Если вы мне поможете еще с гражданином Смитом, то я буду очень вам благодарен, и вам это зачтется при вынесении приговора.

— Отрицать не буду, этого психа убил я. — Писатель вытянул из пачки сигарету. — Вы не против?

— …

— Так вот, Джеффри убил я. — Марк медленно закурил. Тянуть резину не стоило, детектив изрядно начал нервничать, томясь в ожидании истины. — Но… мне пришлось это сделать! Он позвал меня в гости, мы пили и разговаривали о разном. Затем наш разговор зашел в один тупик, для Джеффри это был тупик. И в отчаянии он набросился на меня. Я чудом смог выжить.

— Давайте по порядку. — Теперь уже Майкл достал сигарету, закурил. — По какому поводу вы пили? Или просто так?

— В общем… пожалуй, нужно начать с более раннего происшествия.

— Я вас внимательно слушаю.

— Это случилось в день охоты. Рано утром я приехал к Джеффри и оттуда мы поехали по главной дороге. Точное место не скажу, я еще не очень хорошо освоился просто. В общем, приехали на место, взяли ружья и вперед ловить удачу. Она нам вскоре улыбнулась. Наткнулись на упитанного оленя. В ту же минуту в кустах кто-то зашуршал. Мы подумали, что это второй олень из семейства. Обрадовались так. Джеффри пошел валить первый кусок мяса, мне же достался тот, что в кустах. — Писатель истерически дернулся, затем крепко затянулся. В глаза Гиббсу он старался не смотреть. — Ну, я выстрелил, мясо свалилось. А когда подошел, обнаружил старика. Вот и все.

Майкл сидел с приоткрытым ртом, вот и Беркли объявился.

— Непредумышленное убийство. А не нашли мы тела, потому что?..

— После случайного убийства я хотел сдаться властям, но Джефф, чёртов ублюдок, предложил спрятать труп. Мы так и поступили…

— И вы можете показать, где спрятали?

— Могу даже сказать. На местном кладбище, которое находится со стороны от какого-то шоссе, около лесной степи. В самой дальней левой могиле.

— Так значит, за что на вас Джеффри покушался?

— За то, что я хотел властям сдаться. А ещё он оказался серийником. На вашем месте, я бы покопался в его доме.

— Понятно… Ну что ж, это даже больше, чем я рассчитывал узнать. Вы очень помогли, мистер Фаст. Еще напишите свои показания, поставите подпись и все. Наша работа будет окончена.

— Мне много светит?

— Даже если учесть, что одно убийство по неосторожности, а второе — самооборона, то все равно накрутят лет десять. Не малый срок, скажу я вам.

— Я не хотел всего этого ужаса.

— Я вам верю Марк. Да, верю. И как бы я не хотел, но вы все равно сядете. За поступки приходится платить.

Наступила тишина. Мужчины сидели, пили кофе, курили.

— Марк, вы извините меня, но дела не ждут. Рад был поговорить. Думаю, больше мы не увидимся с вами.

— Прощайте, детектив…

Мужчины пожали руки. Гиббс исчез за дверью. Через полторы минуты за Марком пришли двое стражей, которые доставили писателя во временный изолятор. Через двое суток за обвиняемым приехала служебная машина.

Газеты и журналы пестрили о Марке, не прекращая его то обвинять во всех грехах, то оправдывать молодого таланта. Но этот треп не имел никакого значения для самого преступника. Мужчина опустил руки и наплевал на свою дальнейшую судьбу, она не имела уже никакого смысла.

Ровно в шестнадцать часов машина въехала на территорию тюрьмы. Марка поместили на время в одиночную камеру, где он должен был отсидеть пять дней, после чего было назначено слушание.

23

Семья Марка была шокирована известием. Отец впал в отчаянную ярость, он говорил, что Марк больше ему не сын. Мама же молча плакала, смотря детские фотографии. Расстроенные родственники отказались навещать преступника, согласившись прийти только на слушание.