Читаем Ювенилия Дюбуа полностью

«Фу! Несёт сеном и говном!»

«Нюхай, мам. Природа же, да и кровь обновляется…»

117


Как-то встретился одной женщине математик. Да не просто учитель — философ. Говорит: «Дай-ка измерю тебя, дай умножу. Себя поделю и вынесу за формулу».

Обрюхатил. Задавил себя. А ей что делать? Кто будет платить алименты? Есть, конечно, программки там всякие, но уж лучше тогда лечь под следующего ухажера. Под того, кому нечего терять. Ну и пусть, что бьет. Зато жизнь так чувствуется яснее.

118


Сегодня концерт под мостом на Лихе. Ты обещалась прийти. Я обещал не насиловать тебя. Громкий бас. Вообще, я такое не слушаю, но играю роль смелого человека. Ты пришла и теперь просишь об уединении. Ты хочешь насилия, а я вежливо напоминаю тебе о собственных обещаниях. Это и есть честность, где каждый получает не то, что хотел, а ровно половину. Ты обижаешься. Перестаёшь слушать любимые ритмы, а я так исподтишка мусолю твои ягодицы, еще больше расстраивая. Но не бойся, это очередная игра потехи ради. Скоро мы подчиним друг друга, но только пару раз в виде исключения. Пока никто не видит.

119


В панельной суете дворов всех нерадивых,

но родных, народ без масок ходит, но не я.

Скрывая истинную сущность своих нечто,

иду, боясь дышать, вдруг услышат.

Вдруг захотят подойти, поговорить о простом,

а я, такой весь из себя злой — сразу обижу.

120


Слышать мнение о своих сочинениях от других людей — страшное дело. Когда процесс находится в стадии создания, то смыслы и подтексты грациозно вплетаются в конструкцию, становясь главенствующей невидимой нитью, сшивающей слова в одну картину. В какой-то момент происходит самообман, где начинает казаться, что и зритель сможет пройти по протоптанной дорожке.

Я не жду от других понимания «точь-в-точь», и уж тем более не принуждаю к этому, но всё же иногда есть тайное желание хотя бы на короткое мгновение (пока происходит загадочный процесс чтения) превратиться в одно общее сознание, погрузившись в гипнотический сон, где и откроется замысел, который, в свою очередь, сможет дать отличающиеся от всех координаты для дальнейшего путешествия.

Вывод напрашивается логичный, хоть и не для всех, поэтому считаю своим долгом озвучить это маленькое переоткрытие. Там, где для одного азбука представляется совокупностью букв с точно выстроенным порядком, для других она является возможностью для творческих допущений, где рождаются старые-новые смыслы под знаком одинокого пилигрима. Пока одни читают Д. Уоллеса, как смешной и драйвовый эпос, другие видят непринятие абсурдности, что выглядят куда правдоподобнее, чем сама реальность.

121


Очень часто мне хочется сдаться. Отложить свои обязанности, стремления, необъяснимую страсть и просто лежать на диване, став не машиной, что полна переживаний, а мебелью, безмолвно выполняющей своё предназначение.

Каждый день я проживаю так, словно совершаю финальный рывок с отчаянной пеной вокруг искривлённого от боли рта.

122


Ещё в августе жена хотела навестить нашу доверенную парикмахершу с целью подравняться, а графики у всех такие, что «мама, не горюй». Не могли всё состыковаться ни по времени, ни по дням.

По итогу долгожданная техническая встреча случилась только в первой половине сентября, когда погода продолжала радовать своим тёплым расположением. Помнится, даже решили выйти пораньше, чтобы прогуляться пешком к назначенному часу. Так и случилось. На 40 лет Победы успели покормить собак, приметив на лавке странное столпотворение лиц неопределённых лет.

Пока жену стригли, я сидел рядом. Чтобы было визуально яснее, поясню, парикмахерская эта располагается прямо в доме. Такой маленький закуток в четыре квадратных метра. Стена ближе к востоку обвешана зеркалами, перед которыми и происходит само действо. С противоположной же стороны стоят четыре старых стула «ожидания», где я тогда и расположился.

В какой-то момент, где-то на середине стрижки, моё боковое зрение почувствовало движение за стеклом входной двери. За ней, с еле скрываемым ужасом я обнаружил пьяного громилу в тельняшке и камуфляжных штанах. Мужчину ужасно шатало, он был силён, и я не знал, чего от него ожидать.

Кое как справившись с дверью, потенциально опасный человек застыл в проёме, обратившись к парикмахерше. Оказывается, он хотел уточнить время, на которое записал жену по просьбе последней. В этот момент, пока внутри меня свирепствовал страх, глаза успели быстро пройтись по пьяному мужчине, обнаружив культю вместо правой руки. Когда же я взглянул в голубые глаза теперь уже бывшего солдата, полные пустоты.

Я испугался пуще прежнего. Только теперь это был страх не неврастеника, а всепоглощающее чувство безжалостной реальности. «Вот, значит, что такое война» — подумал я. Здоровья тебе и восстановления, защитник.

123


Интересные задумки опережают мои физические возможности. Когда-нибудь несправедливость, усталость и бытовые ежедневные гонки сломают меня, но не сегодня.

П.С.: сегодня мне подкинули подработку в виде двух интервью, которые необходимо было переделать в статьи. Хорошие деньги за минимум затраченных сил.

124


Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман