Ювенилия Дюбуа

Время шло. Секундная стрелка на часах нервно тикала и давала понять, что время не вечно. Мысли и идеи тихо спали в голове, всё никак не желая просыпаться. Настал момент использовать секретное оружие. Выдвинув из стола вторую полку, писатель выудил открытую пачку сигарилл «Partagas Chicos». Такая сигара обычно хороша в час аперитива, но сейчас не тот случай. Достав одну из пяти чудесно пахнущих сигар, ширина каждой из которых равнялась двадцати миллиметрам, а длина составляла чуть меньше обычной ручки, писатель зажал ее зубами. Пачка с оставшимися сигарами отправилась на свое место. Взяв из коробка спичку, плавным движением черканулась головка, на конце появился теплый огонек. Рука поднесла символ разрушения к сигаре, пошел удовлетворительный дым.

В квартире царила полная тишина. Встав с удобного кресла, Марк подошел к единственному окну в этой комнате, отодвинул жалюзи. На улице шел ливень, судя по тому, как затопило дороги, шел он еще с ночи. Люди в спешке шли по своим делам. Над головами почти у всех были раскрыты зонты разных цветов и оттенков, только единицы прикрывались пакетами и всевозможными вариациями сумок. По дорогам мчались бездушные машины, разбрызгивая лужи на тротуар, иногда попадая на пешеходов. Общая картина была в серых оттенках, но она, отнюдь, не навивала грусть, только спокойствие, умиротворение и сосредоточенность.

Сигара была скурена наполовину, как раздался прерывистый сигнал звонящего телефона. Этот сигнал был тихим, скорей всего телефон лежал где-то в зале. Подойдя к столу и взяв пепельницу, Марк затушил сигару и без промедления пошел искать трубку. Звонили на домашний телефон не часто, родственники Марка и Мэри предпочитали приезжать к ним в гости. Если кто и звонил, то только по делам. Зайдя в зал, писатель не сразу обнаружил бунтаря, звук доносился в области дивана, но на поверхности его не было. Наконец он нашел трубку под подушкой, нажав кнопку ответа.

— Я вас слушаю. — Говорить начал запыхавшийся Марк.

— Здравствуйте, я стал свидетелем… взял телефон и позвонил вам, чтобы сказать… мне очень… я не знаю, кем… но в списке этот номер… приезжайте…

Марк слышал только отрывки фраз, которые говорил мужчина на том конце. Сердце писателя колотилось в безумном страхе. В глазах помутнело, ноги подкашивало, в горле образовался ком, который не давал ровно дышать. Телефон выпал из рук и с грохотом упал. От удара вылетела крышка, а вместе с ней и батарея. Следом за телефоном рухнул и Марк. В голове произошел взрыв всех мыслей и пониманий, смешавшись в один ком. Организм писателя от такого шока просто отказался функционировать, по телу прошел холодок, веки медленно закрывались.

Последнее, что видел Марк — фотографию в рамке, которую он сбил с тумбочки пока падал, где был изображен он и Мэри. Фотография была сделана годом раньше во Франции, на фоне Эйфелевой башни. Оба были счастливы на ней, улыбались и ничто не могло предвещать плохого. Глаза Марка крепко закрылись, а затем потекли немые слёзы…

2

Звонок на перемену. Второклассник Марк, как всегда, заснул на истории и только со звонком на перемену проснулся с помятым лицом. Взглянув на сорока пятилетнею мисс Линдлей, мальчик уловил ее возмущенный взгляд, но ему было плевать, так как это был последний урок на сегодня.

Мисс Линдлей работала учительницей уже как лет двадцать. Ее лицо выражало крайнюю усталость, добавляя учительнице возраста. Нос крючковатый, с горбинкой на переносице. Волосы длинные и шелковистые. Они всегда были собраны в пучок и зафиксированы черной резинкой. Миссис Линдлей была стройной и высокой женщиной. Любила носить расклешенные черные брюки со стрелками и черный приталенный жакет на двух пуговицах. Учила она строго и редко когда улыбалась. Дети ее не любили, но они не знали, что пятью годами ранее у нее умер сын, а затем и муж. Жизнь этой женщины превратилась в простое существование и ожидание конца.

Сняв с крючка свой рюкзак, Марк начал торопливо складывать в него учебники, которые лежали на парте. Повесив его на плечо и подняв стул, мальчик пулей вылетел из класса. В детской рекреации было пусто. Дети уже ушли на первый этаж за своими вещами, кто-то даже успел покинуть школу и топал в сторону дома.