Южане и северяне

Просмотрев заполненные анкеты, я убедился, что среди добровольцев были люди из самых разных слоев населения: рабочие, учащиеся, беднейшие крестьяне и торговцы. Прежде всего меня интересовало их социальное происхождение. По анкетным данным, в числе наших добровольцев были два-три члена Трудовой партии. Одним из них оказался Каль Сынхван. В анкетах встречались и знакомые мне названия средних школ высшей ступени в Ёнсане, Кёнбоке и Кёндоне.

Перед окончанием полной средней школы высшей ступени я был спешно мобилизован. Возможно, эти старшеклассники с Юга тоже хотели внести свою лепту в историю Объединения Родины. Потому, наверное, и вступили в ряды добровольцев, мечтая отметить праздник Объединения в Сеуле 15 августа. Честно говоря, я, как учащийся старшего класса, испытывал определенное любопытство к сверстникам с Юга. Поневоле обращал на них внимание, особенно на самого молодого и симпатичного парнишку, который всегда сидел впереди нас. Его звали Ким Чжонхён.

По сравнению с самодовольным Каль Сынхваном, сидевшим на самом последнем ряду, этот юноша выглядел неуверенным, даже несколько печальным. Казалось, он не знал, куда себя деть. И в то же время он производил какое-то теплое, приятное впечатление. Он сидел как раз впереди меня и все время что-то записывал. Мне стало любопытно, и я, украдкой взглянув на эти записи, прочитал: «18 лет, второй класс средней школы повышенной ступени». Значит, подумал я, он моложе меня всего на год. Однако выглядел Ким Чжонхён еще моложе и казался очень наивным. Он был одет в брюки Американской армии с большими карманами, пришитыми по обеим сторонам. Кстати, тогда я впервые в жизни увидел американскую форму. Кроме того, он носил добротную куртку, дорогие наручные часы и очень модный для того времени головной убор. К моему удивлению, он совсем не знал, как обращаться с оружием. Так, во время чистки ствола винтовки вместо шомпола он держал в руках какую-то железную палочку.

При всем желании невозможно было предположить, что Ким Чжонхён оказался в рядах добровольцев по своей воле. Уж больно не похож он был на человека, способного служить в армии. Создавалось такое впечатление, что он в модной одежде отправляется куда-то на прогулку. Уже с первого взгляда можно было определить, что он житель Сеула, а никак не Северной Кореи и что на Север он попал абсолютно случайно. Но он совершенно не унывал, вел себя довольно спокойно, не тревожась ни о чем. Мне приятно было находиться рядом с ним. Поскольку он сидел недалеко от меня, однажды, как бы случайно, я задал ему несколько вопросов. Кстати, это было мое первое неофициальное общение с добровольцами с Юга.

Я спросил:

— Вы, товарищ, учились в школе?

— Да. Учился во втором классе средней школы повышенной ступени.

— А где вы живете, ваш постоянный адрес?

— Наш дом находится на улице Чонно, 2, — ответил он четко, глядя на меня своими ясными глазами. Затем, скромно улыбнувшись, добавил:

— Мое хобби — верховая езда. Я хорошо езжу на лошади. Если бы сейчас здесь была лошадь, то я тотчас же мог бы сдать вам экзамен. Раньше мы вместе с отцом каждое утро по два часа ездили верхом.

Обращаясь ко мне, он, по корейскому обычаю, называл меня старшим братом. Никто до него еще не обращался ко мне так уважительно. Совершенно не понимая, в какой обстановке мы находимся, какие последствия может повлечь за собой подобный разговор, он откровенно говорил со мной. От неожиданности я даже смутился и немного покраснел. А он, не догадываясь ни о чем, продолжал рассказывать:

— Мой отец был депутатом парламента. Однажды я с матерью ехал в деревню на повозке, запряженной волом. И по дороге случайно был схвачен какими-то незнакомцами.

Захихикали люди, случайно подслушавшие наш разговор. А он, не обращая ни на кого внимания, продолжал рассказывать:

— Мы жили в просторном двухэтажном доме на проспекте Чонно, 2. Старший брат, вы приедете к нам в гости после Объединения? Обязательно приезжайте. Мы будем очень рады. Договорились?

Я спросил как бы ненароком:

— Откуда у тебя эта железная палка?

— А, это? Во время отступления Национальной армии какой-то дядя выбросил ее с грузовика.

Я серьезно опасался, что нас могли подслушать. Ведь если случайно кто-то из людей, сидящих рядом со мной, вроде Пак Чхонока, услышит наш разговор, то я неминуемо стану объектом критики на специальном собрании. Думая об этом, я посмотрел по сторонам, особенно на задние ряды, где сидел Каль Сынхван. Именно в этот момент он поднял руку и громким голосом спросил:

— Чем отличаются понятия «социальное происхождение» и «род занятий»? Дело в том, что в Южной Корее при вступлении в партию мы уже отвечали на подобные вопросы. Хотелось бы знать — здесь, в Северной Корее, делают то же самое или нет?

Я тут же задал ему встречный вопрос:

— А вы член партии?

— Да, — последовал ответ.

— В какой партии состоите?

— В Трудовой партии Южной Кореи. В настоящее время она объединилась с Трудовой партией Северной Кореи.

— Носите при себе партбилет?

— Нет.

— Как же так? Вы член партии и не носите партбилет с собой?