Южане и северяне

Изменения, происходящие в школьной жизни, все больше раздражали Ли Гванчжина. Например, он с самого начала невзлюбил Пак Чхонока. При случайной встрече с ним его трясло от ненависти, как гусеницу шелкопряда. У него менялся цвет лица, он с отвращением харкал и исчезал как можно быстрее.

Пак Чхонок знал об этом. При встрече с Ли Гванчжином в его глазах загорались угольки ненависти. Это было типичное поведение двух враждующих людей. Я про себя подумал, что так, наверно, выглядели отношения между коммунистами и нацистами в далеком 1930 году в Германии. Разумеется, взаимоотношения людей во многом зависят от состояния общества, но отношения этих двух людей выглядели как естественное, врожденное поведение.

Еще один случай довольно сильно повлиял на Ли Гванчжина. Стало известно, что он встречается с ученицей старшего класса средней школы. Кстати, он этим гордился. Такая дружба была необычным явлением для тогдашнего времени. Вскоре эта новость дошла до Пак Чхонока, вожака ученической группы. Этот факт никак не мог пройти мимо него. На очередном субботнем собрании первичной организации молодежи, как и следовало ожидать, Пак Чхонок включил данный вопрос в повестку дня как основной. После сообщения Пак Чхонока выступили и другие активисты, единогласно осудившие поведение Ли Гванчжина.

Его обвиняли в индивидуализме, во вседозволенности, проявлении буржуазной морали, которое ни в коем случае нельзя простить. В процессе осуждения приводили факты во всех подробностях. Одним словом, вытряхивали все до дна. В конце выступил Ли Гванчжин. Надо отметить, что он был не робкого десятка. В отличие от других учеников, чьи поступки разбирали на собраниях, он вовсе не собирался заниматься самокритикой. Наоборот, в какой-то мере пошел в наступление. Вот что он сказал:

— Что плохого в том, что молодые люди встречаются? Как известно, я живу один, далеко от родного дома. Эта ученица, как старшая сестра, стирает мне белье, помогает в разных домашних делах. Я считаю, что в этом нет ничего плохого. Наоборот, ее поступки заслуживают похвалы! — Этими словами он закончил свое выступление.

Однако и Пак Чхонок был настроен решительно. Он не унимался:

— Если ваши отношения действительно товарищеские, как между братом и сестрой, то почему ты в гнилой буржуазной манере распространял подозрительные слухи? Если товарищ не осознаёт свою вину и только оправдывается, то дело принимает более серьезный оборот, и мы не можем закрывать глаза на это. Есть мнение, что дело надо передать общему собранию Союза демократической молодежи.

Ли Гванчжин не на шутку испугался и только теперь, вопреки желанию, начал самокритику. Через несколько дней после собрания первичной организации Ли Гванчжин внезапно исчез. Все заметили это и забеспокоились. Активисты ходили в общежитие, где проживал наш герой, но ничего не смогли выяснить, кроме того, что будто бы несколько дней назад он сказал, что съездит домой. Взял сумку и ушел.

Однако через двадцать дней он неожиданно появился в школе. Несколько позже выяснилось, что все это время он вместе со своей подругой находился в устье реки Туманган, изучая пути перехода через границу в Советский Союз. Там он был задержан пограничниками, которым говорил, что хочет попасть в Москву, где быстрее, мол, изучит опыт строительства социализма. При этом у беглеца были обнаружены золотые изделия и дорогой мех. Обоих нарушителей пограничники передали местным властям и сделали запрос в школу, а также сообщили об инциденте по месту жительства. После первоначального расследования беглецы были доставлены поездом в школу. Органы безопасности снова их допросили, а затем отпустили, рассматривая поведение Ли Гванчжина как легкомысленное и неосознанное. Руководство школы решило также не поднимать лишнего шума. Отчасти такое либеральное отношение к беглецам объяснялось тем, что брат девушки в то время был одним из кадровых работников провинциального Комитета партии.

Не прошло и месяца после этого случая, как Ли Гванчжин снова исчез. На этот раз он перебрался на Юг. Из-за вмешательства брата девушки Ли Гванчжин вынужден был расстаться с ней. Теперь у него был единственный выход — бежать в Южную Корею.

Между прочим, в один из ранних весенних дней 1948 года он снова появился в нашей школе. Рассказывал, что в Южной Корее он учился в школе Пэчжэкодынхаккё[10], но из-за какого-то инцидента попал в список неблагонадежных и вынужден был бежать оттуда на Север. Надо сказать, вел он себя вызывающе, агрессивно. По манере его поведения, по одежде в некоторой мере можно было судить о жизни на «той» стороне. Носил он широкие брюки черного цвета, которые плотно прилегали к туфлям. От него исходил душистый аромат лосьона. Но от этого запаха веяло чем-то чужим, непонятным, отталкивающим. Вместе с тем этот человек принес с собой новую пищу для размышлений.