Южная роза (СИ)

       -Мы поженились. Вопреки воле моего отца и здравому смыслу. Я привёз её в Волхард, где у нас родилась дочь. Но Анжелика так и не полюбила ни меня, ни это место. Вернее, она его ненавидела. Ненавидела здесь всё: горы, моих родных, климат, людей, наши обычаи… Единственное, что она любила – тратить деньги. Меня отправили в Бурдас, а она осталась здесь. А потом сюда в гарнизон перевели её возлюбленного…

       Форстер снова отвернулся к озеру.

       -Их вместе застал мой отец и пообещал всё рассказать мне. Но Анжелика сделала упреждающий ход. Она рассказала о подготовке к восстанию своему любовнику. Она умная женщина, и умела слушать, а Бартоло и мой отец слишком много болтали. А дальше, думаю, вы и так знаете.

       -Я видела портреты в заброшенном крыле, - тихо произнесла Габриэль. – И я… я думала… что вы убили её. Я слышала историю, что вас разжаловали из-за дуэли… и что дуэль эта была из-за женщины…

       -Правда? – усмехнулся Форстер криво. – Вы недалеки от истины, Элья. Я бы и убил её. Поверьте, я очень хотел этого, но Ромина спрятала её в стогу. А потом помогла бежать ей в Ровердо. Ромина, конечно, права – за убийство южанки меня, как сына бунтовщика, повесили бы даже без суда. Но тогда я не очень понимал, что делаю – ломал мебель, поджёг её комнату и едва не спалил весь дом… Анжелика ведь не рассчитывала, что я обо этом узнаю… Но я узнал. Она не учла одного - у её любовника был длинный язык и любовь к выпивке. В итоге я выяснил, по чьему доносу схватили моего отца и брата. И я его застрелил. Нет, это, конечно, была дуэль, но я знал, что убью его. У него не было шансов – я очень метко стреляю, и умереть тогда я совсем не боялся…

       Форстер вздохнул, глядя на пики Сорелле залитые розовым светом заходящего солнца, и добавил, как-то спокойно, почти безразлично:

       -Меня бы тоже за это повесили, но мать отдала всё, что у нас было, нужным людям за моё спасение. Дело замяли, списав всё на дуэль ревности, так что меня просто разжаловали, я написал рапорт и просто ушёл… И тем самым развязал Анжелике руки. Она не простила мне убийства своего любовника. Вы, наверное, не знаете, но мать капитана Корнелли - урождённая Монтанелли. Энцо и Анжелика - кузены. Их план был прост – довершить начатое Анжеликой, доказать моё участие в восстании или спровоцировать моё нападение на кого-то из королевских офицеров. Корнелли - мастер в этом деле. А затем убрать меня, и с лёгкостью прибрать Волхард к рукам… Вот почему я аннулировал этот брак. Хотя убить её, наверное, было бы правильнее.

       Они стояли и молчали, окутанные тёплыми сумерками. И то, что творилось у Габриэль на душе, было полной противоположностью умиротворению летнего вечера. Форстер говорил обо всём этом как-то обыденно и отстранённо, словно это случилось не с ним, а с кем-то другим, будто всё давно уже перегорело и покрылось пеплом, а, возможно, так и было. Но для Габриэль всё это стало настоящим потрясением, но, в то же время и расставило всё по местам. Солнце уже почти закатилось за гору, оставив после себя лишь алую полосу, словно рану на сером небосклоне…

       -А ваша дочь… что с ней? – спросила Габриэль, прервав их молчание.

       -Альбертина живёт в столице. Учится в пансионате, - ответил Форстер, - помните нашу встречу в Алерте? Когда вы так упрямо не хотели садиться в мою коляску?

       Он повернулся, и на губах у него появилась странная лукавая улыбка.

       -Помните ту шляпку, за которую вы отчитали меня в экипаже? И те коробки с платьями, и конфеты, что вы видели – я вёз это ей.

       -Я же… я не знала…

       Она пробормотала это, чувствуя, как снова заливается краской, и радуясь тому, что в сумерках это не бросается в глаза.

       -Ну разумеется!

       -А вы промолчали!

       -Вы меня ненавидели, что я должен был сказать?

       ...Пречистая Дева! Если бы она всё это знала раньше! Значит, все его ухаживания на свадьбе Таливерда, и дуэль, и кольцо - всё было по-настоящему? А теперь он подумал, что она и Корнелли… что всё повторяется, как с Анжеликой?

       -Почему вы спорили на меня с синьором Грассо? – спросила она внезапно, пытливо вглядываясь в его лицо.

       -Вы понравились мне, Габриэль. Вы очаровали меня в самый первый миг, едва я вас увидел. Но вы стояли там, на той свадьбе, и смотрели на меня как на пустое место, - ответил Форстер с улыбкой, - а я не хотел быть для вас пустым местом. Я хотел, чтобы вы меня заметили.

       -И поэтому вы так настойчиво и неприлично разглядывали меня? – растерянно усмехнулась она и развела руками. – Но… так значит «дюжина шляпок»… милость божья! Значит… Вы говорили это буквально… имея ввиду… Пречистая Дева! Мессир Форстер, да вы просто… Вы просто самый настоящий…