Южная роза (СИ)

       ...Она хотела сказать «дурак». И едва не сказала. Потому что внезапно поняла - не будь всего этого глупого недопонимания в тот самый день на свадьбе Таливерда, всё между ними могло сложиться по-другому.

       …дикарь! – добавила она и закусила губу, пытаясь не рассмеяться. - Как же глупо вы себя вели!

       -Простите меня, Элья! За тот спор, за обман, за всё! – вдруг произнёс он, делая шаг ей навстречу и накрывая ладонью её руку, лежащую на перилах.

       -Извините… уже темно, и я… я обещала Натану…

       Она оттолкнулась от перил, поспешно выдёргивая руку, и не глядя на него, направилась быстрым шагом к дому, всеми силами сдерживая непроизвольную улыбку.

       -Элья! Погодите! Я провожу вас…

       -Нет! Нет! Мессир Форстер, не надо! Прошу вас, не провожайте!

       Габриэль шла не чувствуя ног, почти бежала, не видя ничего вокруг. И взлетела по лестнице так, будто за спиной у неё были крылья, не обращая внимания на слуг, не слыша, что сказал Натан, и упав на кровать, зарылась лицом в подушку.

       И не могла понять, почему же она так безумно и безоглядно счастлива в этот миг.

 Глава 22. О том, что легенды горцев не совсем легенды

              В тот вечер она больше не видела мессира Форстера. А утром в её комнате появились цветы, на столе в вазе. Какие-то совершенно необыкновенные, каких здесь в Волхарде ей видеть не приходилось. И пахли они тоже необыкновенно, так, что от их запаха кружилась голова. Наверное, их принесла Джида, или Кармэла, пока она спала, но Габриэль не стала спрашивать от кого они – она и так знала. Ей хотелось поблагодарить за них Форстера, но его дома не оказалось. Как сказал Натан, он уехал на охоту с синьором Грассо.

              После недавних событий Волхард будто вымер.

              Ромина перевернула дом вверх дном, и не только дом. Габриэль видела, как весь подлесок вокруг развалин замка вырубили, и выкосили траву по всей усадьбе, и теперь руины стояли голые, сиротливо глядя на Главный дом тёмными провалами окон. Внутри развалин, разумеется, тоже не осталось ничего. А сестра Форстера допросила слуг с таким пристрастием, какого нельзя было ожидать даже от королевских судей. Так что в доме стало тихо, слуги не бродили без дела, и уж точно старались не попадаться хозяевам на глаза. А на Габриэль все смотрели с опаской и недоверием, но при этом были очень вежливы.

              И лишь одна Ханна, встретив Габриэль, на приветствие ответила в своей обычной манере:

              -Поторопились бы вы с отъездом. Нечто не видите, к чему всё идёт?

              И Габриэль в этот раз не выдержала и спросила резко:

              -Да моя-то вина здесь в чём? Что, по-вашему, я такого сделала! За что вы так меня ненавидите?

              Тёмные глаза Ханны будто стали ещё темнее и меж бровей залегла складка. Она шагнула к Габриэль, оглянулась, опасаясь, как бы их не услышали, и произнесла тихо и хрипло, почти прошипела:

              -Нечто сами не понимаете? Вы будто слепая вовсе! И бессердечная! Мы же все тут пропадём из-за вас! Одна южанка уже едва не свела хозяина в могилу, а вы так точно сведёте . Если вам хоть сколько-то не наплевать на него – уезжайте! Из-за вас он себя погубит, и нас заодно. Этот ворон, ваш капитан, только того и ждёт, чтобы мессир Форстер оступился. А рядом с вами он не то оступится – он сам к нему в лапы идёт, он будто совсем ослеп, и забыл, кто он такой! Будто не понимает, что на что меняет! И что не стоите вы его и мизинца, и уж точно не стоите того, чтобы расстаться с Волхардом и жизнью.

              Её лицо было так близко, что Габриэль в какой-то момент показалось, она видит в глаза Ханны пылающие костры, и её пробрала дрожь от этих слов.

              -Забыл кто он такой? – спросила она и голос охрип. – Что это значит?

              -Просто уезжайте, как обещали. И чем скорей – тем лучше, пока не наделали большей беды, - Ханна резко развернулась и пошла прочь широкими шагами.

              ...О чём она говорила? Что имела ввиду?

              Габриэль так и не поняла. Если Форстер никак не связан с повстанцами, если он не знал об оружии, то ему нечего опасаться теперь. Она могла бы поговорить с Роминой, но даже не знала, что нужно спрашивать. И ей показалось, что Ханне известно что-то такое, чего не знает никто, даже сестра Форстера. Вот только что? Что такое может быть связанное с ней, что может погубить мессира Форстера?

              Она бродила по дому как привидение, отчаянно желая увидеть его, и не зная, чего именно она хочет от этой встречи. На её вопрос, когда же вернётся хозяин дома, Натан ответил, что, наверное, через день, а может, через два, или как Царице гор будет угодно, и что, возможно, они заночуют в каком-то пастушьем доме по ту сторону Малого Волхарда. Но ей почему-то в это не верилось. Как после всего, что произошло, можно спокойно охотиться на косуль?