Южнее реки Бенхай

Поднялся довольно молодой, высокий полковник со шрамом через всю щеку.

— Мы засекаем противника, сэр, особенно крупное скопление людей и техники с абсолютной точностью: плюс-минус двести метров.

— Я не знаю, с каким плюсом вы это делаете, но минусов достаточно. Почему же, тогда летчики сбрасывают бомбы в пустоту?

— Видимо, противник имеет много запасных позиций и удачно, пользуется этим, — предположил полковник.

— Я понимаю, что страх наделяет врага преувеличенной силой, но приписывать ему наличие крыльев — это уж слишком… Как можно в течение короткого времени не только сменить место расположения людей, но и переместить технику? Или вы фиксируете ложные позиции, или ваша аппаратура имеет совсем другое назначение, — возмущенно сказал Уэстморленд.

— Господин командующий… — начал недовольным голосом полковник, видимо желая оправдаться.

— Садитесь, полковник. Я еще займусь вашей службой, и призывайте бога, чтобы он помог вам привести в порядок игрушки стоимостью в миллионы долларов. Садитесь! — прикрикнул Уэстморленд, увидев, что полковник продолжает стоять, будто окаменел, — Мы совещаемся слишком долго, — продолжил он уже спокойнее, — выслушали разные мнения, и теперь остается одно-разработать хороший план операции по деблокировке базы. Сил у нас достаточно, надо их правильно использовать.

Уэстморленд посмотрел на часы.

— Завтра в это же время мы соберемся здесь, у генерала Райтсайда, и выслушаем командира каждого рода войск и их конкретные планы. Повторяю: конкретные. Со схемами, цифрами, сроками. А сейчас — все свободны.

В кабинете помимо генерала Райтсайда остались генералы и офицеры, прибывшие вместе с Уэстморлендом. Командующий погрузился в глубокую задумчивость, которую никто не решался нарушить. Но он сам, почувствовав неожиданно наступившую тишину, очнулся.

— Дорогой Фрэнсис, — несвойственным ему вкрадчивым голосом спросил Уэстморленд, — не кажется ли вам, что далеко не все офицеры, находящиеся в вашем подчинении, имеют необходимое для успеха настроение?

У одних я слышал это в голосе, у других было написано на лицах.

— Не кажется, господин главнокомандующий, — не поддержал Райтсайд фамильярного тона в присутствии подчиненных, — так оно есть на самом деле.

— Но скажите, почему? — выразил тот удивление.

— Прежде всего в результате анализа обстановки. Третий месяц продолжается осада базы. Ее площадь, как вам известно, девяносто квадратных километров, и она вся простреливается. Только недостаток дальнобойных орудий у Вьетконга и железобетонные укрытия для техники спасают нас от более ощутимых потерь. Но зато частые обстрелы влияют на психику не только солдат, но и офицеров. Далее: ни тридцать тысяч вьетнамских солдат, которые по идее должны обеспечить безопасность базы, ни те южнокорейские десантники, о которых вы говорили, ни наши собственные морские пехотинцы не могут поддерживать нормальное движение на дороге номер девять, а это важнейшая артерия, по которой мы получаем не только боеприпасы, но и продовольствие. Мы пробовали охранять колонны грузовиков бронетранспортерами, танками, вертолетами и даже самолетами. Но самолеты вообще оказались неэффективными из-за разницы в скорости с наземным транспортом. Вертолеты со своим грозным вооружением хороши, если слабо вооружен противник, тогда они с бреющего полета легко подавляют его. Но если он хорошо вооружен, а сейчас у него уже есть противовоздушные мобильные ракеты, вертолеты становятся сами легкой добычей. Танки неуклюжи на этих дорогах, вывод из строя одного из них приводит к заторам, и весь транспорт оказывается беззащитным. Вьетконг устанавливает на дороге мины, которые не обнаруживают наши приборы. И получается, что восемьдесят километров дороги от побережья до базы стали могилой для техники и людей. Вы пролетали над ней и видели, по каким местам она проходит. Чтобы сделать ее безопасной, нужно поставить железобетонные блокпосты по три-четыре на каждом километре, а это не под силу даже Америке. Когда-то наши ночные патрули на «джипах» прекрасно справлялись с охраной подступов к базе и дорог в пределах наших границ. Сейчас с этим не справляются дивизионы бронетранспортеров.

— По вашим словам, — генерал, противник представляется мне в виде огромной армии, способной безнаказанно действовать и бесследно исчезать в случае опасности. Но ведь такого же не может быть! Мы располагаем страшной огневой мощью, в нашем распоряжении средства химии, позволяющие делать джунгди прозрачными, и мы ничего не можем сделать? По отчету командования бомбардировочной авиации, каждый день сбрасывается в районе базы тысяча, а то и больше тысячи тонн бомб. Тут ничего живого не должно бы остаться, а база все-таки в осаде. Что же делают самолеты бомбардировочной авиации?