Южные ночи

— Ие понимаю, о чем вы говорите.

Проведя по ее щеке пальцем, Тревор улыбнулся:

— Понимаете. Только забываете одну маленькую деталь: я не столь неопытен, как некий Батлер, и не позволю водить себя за нос.

Леа подавила внезапную новую волну трепета, вызванную его прикосновением, и отступила на шаг.

— Вы оскорбляете меня, сэр.

— Имейте в виду, искушать невинного мальчика гораздо безопаснее, чем возбуждать взрослого мужчину.

Леа ахнула и еще на дюйм отошла от Тревора, однако дальнейшему отступлению помешала стена.

— О нет, я не собираюсь целовать вас, Леа, но если бы мне пришлось это сделать, то ручаюсь, вы бы поняли, какая дьявольская пропасть отделяет настоящую страсть от тех жалких ощущений, которые вы познали с вашим юным другом.

О, как ей хотелось ударить его по щеке! Она просто обязана дать пощечину. Его наглость переходит все мыслимые границы. До сих пор ни один мужчина не смел так говорить с нею. Однако Леа не могла скатиться до полудикого поведения, даже если этот дерзкий майор его заслужил. Рэйчел предупреждала, что Прескотта следует опасаться, и была права.

Леа спрятала свою обиду под пеленой злости:

— Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что внушили мне хоть какие-то чувства. Действительно, с чего бы? Ведь мы едва знакомы.

— Аплодирую вашей тактике, моя дорогая. Большинству мужчин трудно было бы устоять перед таким искушением.

— Вы просто невыносимы.

— По крайней мере я не добиваюсь от вас ничего такого, что в конце концов принесет всем одни несчастья.

— То есть?

— Батлеру задаром не нужна эта ваша жизнь на плантации. Но надавите на него, завлеките сладкими обещаниями, и в один прекрасный день он вас просто возненавидит. Прежде чем привязывать себя к какой-нибудь юбке, парень должен хорошенько перебеситься.

Леа с огромным усилием взяла себя в руки:

— Я всю жизнь знаю Джесса, и никто лучше меня не понимает, что ему необходимо безопасное будущее и…

— И цепи, которые прочно прикуют его к «Ривервинд». — Вдруг он грубо обхватил Леа крепкой рукой. — Мальчишка еще слишком юн, чтобы справиться с такой женщиной, как вы, Леа Стенгон. Но вы пробудили мое… любопытство. Так что, может быть, я все-таки вас поцелую.

Леа отчаянно уперлась руками ему в грудь, но бесполезно. Внезапно у нее подкосились ноги. Она почувствовала пыл его тела и уже знакомый запах лесной хвои. Должно быть, одеколон. «Не смейте меня целовать!» — попыталась крикнуть она, но слова так и не слетели с ее губ.

Тревор отпустил ее так же резко, как минуту назад обнял.

— Простите мне эти непристойные манеры. — И он пронзил пальцами толщу своих волос, чем окончательно разрушил прическу. Несколько прядей упали на лоб. — Я не привык к вашему тропическому климату. Похоже, на меня он как-то странно действует.

Леа обмякла от разочарования. Она, конечно, ни за что не призналась бы в этом, но ей так хотелось отведать его поцелуя! Ах, какой бы это был интересный опыт, какое сравнение ощущений! Но нет. Она любит только Джесса. Майор Прескотт просто не знает, о чем рассуждает. Ну а увлечение Батлера романтикой Запада не более чем преходящая страсть. На самом деле, если он уедет из Флориды, то никогда не будет счастлив. Так что лучше всего для Джесса — избегать майора и его дурного влияния.

К сожалению, это касалось и ее тоже. Майор Прескотт не просто впечатлял ее, но и внушал чувства, прежде ей совершенно незнакомые, такие, с которыми она не могла справиться.

Глядя на то, как он прошел обратно к столу и присел на краешек, Леа искренне восхитилась им: ведь сейчас Тревор совсем не хромал! Сидя на краю стола и опираясь на здоровую ногу, он пристально изучал свою собеседницу. Ей вовсе не хотелось, чтобы он ей нравился, но что-то в нем все-таки невероятно притягивало: то ли глубокое чувство гордости, то ли готовность отвечать за каждый свой поступок. А может быть, он как нельзя лучше отвечал ее властному темпераменту? Это был мужчина, которого она не могла подчинить себе. Он скорее умрет, чем признает свое поражение, в особенности перед нею. И эту мысль Леа находила мучительной и волнующей. Судорожно выискивая какую-нибудь нейтральную тему для разговора, она ухватилась за первую идею, мелькнувшую в голове:

— Кстати, простите меня за то, что я вмешалась в вашу беседу с Джессом. Я думала, он поехал домой.

— Пустяки. Ничего важного мы не обсуждали. — Тревор скрестил руки на груди, и в его глазах засветилась напускная веселость. — Я просто подшутил над искренним интересом юноши к моей военной службе.

Почувствовав себя задетой за живое, Леа пересекла комнату и остановилась недалеко от Прескотта. Казалось, серебряная коробка для сигар на рабочем столе полностью поглотила ее внимание.

— Я не рекомендовала бы вам увлекать Джесса всякой небывальщиной про западные земли. У его отца другие виды на своего наследника.

— Смотрите-ка. Кажется, решительно все родственники и знакомые строят на бедного мальчишку свои планы.

— Джесс — взрослый мужчина, а не мальчишка. — Леа захлопнула серебряный портсигар и повернулась лицом к Тревору. — У него своя голова на плечах.