Южный крест

Майор Соболевский, хоть и шептался с кем-то сзади, услышал командующего, ответил тотчас:

— В двадцать два ноль-ноль было тридцать, товарищ командующий!

Жердин кхакнул:

— Хорошо.

В стороне, у самого припая, солдаты сплачивали бревна, бацали топорами, кто-то надсаживался простуженным, хрипатым голосом:

— Васюков, чтоб тебя так и распротак! Где крупные скобы? Я кому приказывал, чтобы крупные!

На лед потянулась цепочка людей. Изломалась, выправилась и тронулась ходко, забирая то в одну сторону, то в другую. Проводник удалялся вперед, останавливался, кричал громко:

— Смелей! Смелей!

Было видно, как он опирался на багор, перепрыгивал… Наверно, с льдины на льдину. Оборачивался, звал:

— Смелей!

Жердин сказал:

— Молодец. — И спросил: — Как фамилия?

Майор Соболевский шагнул вперед:

— Красноармеец Семин, товарищ командующий!

Полковник Добрынин удивился: скажи пожалуйста — даже это знает. Отметил, что в каждом движении Соболевского были живость, готовность и в то же время сквозило что-то свойское; он старательно скрывал это свойское, но оно все равно чувствовалось — и в словах, и в тоне, и даже в том, как дышал Соболевский.

— Семин? Откуда знаешь?

И у Жердина проскользнуло свойское.

— Все верно, — сказал полковник Добрынин. — Красноармеец Семин, связной комбата Веригина. Между прочим, у комбата Веригина жена объявилась в Красной Слободе.

— Чья жена?

— Жена капитана Веригина, товарищ командующий, — и, предвидя новый вопрос, заторопился: — Двадцать два года числился в холостяках. А тут бах — жена!

За спиной у Добрынина кто-то сдержанно засмеялся. Майор Соболевский завистливо вздохнул:

— Есть же везучие люди…

Генерал Жердин, точно решил, что на берегу делать больше нечего — посмотрели, хватит, — поднял руку:

— Прошу всех ко мне, — повернул голову в одну сторону, в другую, нашел Соболевского: — Гляди у меня… Невезучий. Возьму вот и расскажу всем. Только боюсь, спросят: как это держу такого адъютанта?

Эти слова еще раз подтвердили, что у генерала Жердина хорошее настроение, именно поэтому шутит, пригласил к себе. А Соболевский обрадовался, кажется, больше других. Он даже не попытался сделать вид, что испугался слов командующего, просто засмеялся, тихо и вежливо. Он соглашался, безоговорочно, безропотно, и тем самым конечно же заслуживал снисхождения к своим слабостям. Он засмеялся так, что каждый мог подумать: майор Соболевский заслуживает не осуждения, а поощрения. И начальник тыла тихонько засмеялся, согласился: майор Соболевский — замечательный парень. И начальник штаба полковник Суровцев не сердился, не покашливал, не прятал подбородок, и командир семьдесят восьмой был сегодня покладистый, никому не возражал и не требовал… Замполит Забелин? Ну, этот всегда тихий, скромный, интеллигентный. «Простите, п-пожалуйста, я вас не совсем п-понимаю…» Ученый.

Все хорошо. Главное, никто даже не помнит, когда было вот так — чтобы непринужденные слова и легкость на душе…

Жердин остановился. И опять посмотрел на Волгу. Солдат на льду уже не видно. Тюкали, стучали топоры, кто-то весело, складно матерился, неподалеку заливисто и призывно ржала лошадь, а пушки на левом берегу все били, не переставали, и снаряды пролетали в черной вышине уверенно и деловито.

— А что, перейдут, — сказал Жердин. И повернулся к Добрынину: — Ты как думаешь?

— Обязательно перейдут, — заверил Иван Степанович.

И, словно состоялось, решилось самое главное, генерал Жердин заторопился:

— Пошли, пошли.

В просторном блиндаже командующего все так же пахло свежими сосновыми досками, все так же горело электричество. Но дышалось легче, запах сосны веселил и бодрил, а электрический свет казался ярче; лица были оживленными, все говорили и вроде бы не очень слушали друг друга… С мороза лица красные, никто не садился, все переминались, теснотились, поглядывали на Жердина.

Чтобы приказ командующего не застал врасплох, майор Соболевский успел заглянуть в соседнюю комнату и распорядиться. Судя по тому, что командующий не раздевался, не снял папаху, заключил: задержатся недолго. И распорядился он, кажется, правильно. Но сейчас главное было не в этом. Пока стояли на берегу, случилось такое, чего не мог предвидеть даже он, майор Соболевский! Ему только что передали радиограмму. Он прочитал, спрятал в карман. Боялся взглянуть на полковника Суровцева… Как бы все это сделать? Заготовленная фраза, хороший анекдот вылетели из головы, словно не было их.

Как бы это?

Жердин сказал:

— Всем по единой.

Соболевский крутнулся на каблуках: ага!..

Но как же все-таки?.. Да-да: всем подаст сам. А командующему отдельно, — лейтенант Андрющенко. Радиограмму положит под стакан.

А как это будет выглядеть, что подаст не он, не Соболевский? Да нет, все правильно получится: Соболевский угощает гостей на правах хозяина. Лейтенант Андрющенко как-никак имеет отношение к радиограмме. Пусть даже не имеет… Все равно это прибавит торжественности.