Ива Мосс и украденный вторник

– Я вообще никогда в жизни не терял сознания!

Ива заморгала:

– Э-э-э… но…

– Вы же только что упали в обморок, – заметил Пернатий.

– Не меньше трёх разов, – подтвердил Освин. – Мог бы выбрать друго жильё-то, а не на дереве гнездиться, еси уж то и дело хлопаисся в оморок, – заявил он.

– Я не хлопаюсь в обморок!

– Ла-а-адно, – протянула Ива, обменявшись недоверчивым взглядом с Пернатием и с возмущённым – а потому оранжевым – Освина.

– У меня видения, – объяснил сказитель забытого, всплеснув руками, а поскольку он держал чайник, то повсюду опять разлетелись капли холодного чая. – Ой, – сказал он, ставя чайник на поверхность. – Из-за видений я временно теряю связь с настоящим. Полагаю, это выглядит, как будто я теряю сознание, но суть тут совершенно другая…

– Ну да, везения евонные, ага, – хмыкнул Освин.

– Освин, – произнёс сказитель, – кобольд – ты ведь это говоришь людям?

Освин откашлялся:

– С матушкиной стороны…

– Но папаша твой… то есть, ну…

– Никакой я НЕ кот! – рявкнул Освин. Из саквояжа начал подниматься дымок и послышался бессвязный бубнёж: – Нету нынче уважения к монстрам у ентих людёв. Я есь чудище с-под кровати! – И он всхлипнул.

Сказитель забытого улыбнулся.

– Я Нолин Самтаймз, – представился он. – Рад познакомиться с вами, Ива, Пернатий и Освин.

Ива опешила:

– Вы даже знаете наши имена – вот это да!

Он пожал плечами:

– Куда деваться – это же часть прошлого. А это Харольд, – указал он на спящего пса.

– Он милый, – заметила Ива, приглядевшись к пушистому созданию.

Из саквояжа снова раздалось фырканье, и все уставились на него.

– Енти люди завсегда собаков любят… а кобольдов нет…

– Не желаете ли зайти? – спросил Нолин Самтаймз, указывая на большой домик на дереве, из которого он несколько минут назад пытался сбежать. – Там, увы, вряд ли достаточно места для дракона, – он улыбнулся Пернатию, – но можно устроиться на ветке рядом с окном. А я заварю ещё чайку, пока мы обсуждаем пропавший день.

Все согласились. По дороге к хижине Нолин Самтаймз кидал быстрые взгляды на Иву. Глаза его мгновенно становились то белёсыми, то снова голубыми.

– Она переехала к вам, когда тебе было пять?

– Кто, бабушка? – недоумённо спросила Ива.

Он кивнул, а девочка уставилась на него округлившимися глазами.

– Да, мне было где-то пять, – подтвердила она.

– С ней бывает нелегко после того инцидента в горах, и из-за этого случаются стычки с твоими родителями, так ведь?

– Я бы предпочла не обсуждать это, – отрезала Ива сухо.

– Ах да, конечно, прости. – Но мгновение спустя он рассмеялся. – О, в каком она будет бешенстве, когда узнает, что ты забрала её любимый шарфик!

Очевидно, рядом с Нолином Самтаймзом любые секреты переставали быть таковыми.

– А вы побежали из-за того, что увидели нас? – спросила Ива.

– Да. Бегу, едва почую приближение людей. Это экономит время, – признался он, смущённо улыбаясь.

Честно говоря, Иве эта стратегия не казалась такой уж выигрышной, но, поразмыслив над тем, что рассказывала Морег, особенно о том, как сказители забытого прощаются с жизнью, непроизвольно выбалтывая чужие секреты, признала, что стремительный побег при виде людей, может, и не лишён смысла.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовый, пурпурный и золотой, и когда они приблизились к домику, сами собой загорелись фонарики, подвешенные в воздухе с помощью магии. Почти на каждой ветви Древа росли в горшках причудливые растения, висели колокольцы и ещё какие-то предметы, поблескивающие в свете ламп. Облака расступились, и Ива разглядела то, что издалека казалось ведущими в дом ступеньками: на самом деле это были валуны разных размеров, парящие в воздухе на разной высоте.

Она ступила на камень, очень стараясь не смотреть вниз. Такого странного дома ей никогда не доводилось видеть. На деревянных опорах покоилась большая веранда, вся заставленная и завешанная необычными растениями в горшках: иные были с волосами, а некоторые смотрели на неё в упор.

Вслед за Нолином Самтаймзом она вошла внутрь комнаты, где стены были целиком покрыты рисунками и эскизами на тему ботаники, совсем как в его детской. Самым заметным предметом мебели был длинный стол, заставленный грязными чайными чашками, заваленный перьями и непонятными жужжащими штуковинами. Он тронул одну из них – пушистую розовую, – и она прекратила издавать звуки и с упрёком уставилась на Самтаймза глазками-изюминами.

– Мехолармы, – пояснил он. – Чувствуют приближение людей и прочих незваных гостей.

Тут Ива приметила в одной из банок цветки шарлотки и вскрикнула от радости.

Нолину Самтаймзу это было явно приятно:

– Знаешь их? Они редкие, порой вырастают на Древе и довольно безобидные – по меркам Висперии. Попробуй один, – предложил он. На вкус они были совершенно как тёплый яблочный пирог.