Ива Мосс и украденный вторник

– Предполагалось, что я присматриваю за яйцом, – ответил он, ласково дотронувшись до него острым, похожим на самоцвет когтем. Голос его звучал как скорбный плач, издаваемый сломанной флейтой. – Понимаете, малыш должен был вылупиться на прошлой неделе. Громия полетела на охоту, чтобы к этому моменту у нас было достаточно пищи. Но он так и не появился.

Ива ахнула:

– Что-то случилось?!

– Я не помню! – вскричал дракон. – Я всё пытаюсь – и не могу. Ничего не помню из того, что случилось в тот день. Когда я сообщил об этом Громии, она так разъярилась, что выжгла целый склон горы. И взгляните на яйцо – это же только скорлупа, а я понять не могу, как это вышло. Раньше оно точно не было пустым, но я не помню, чтобы кто-то вылупился. – Ещё одна слеза сбежала по драконьей морде и шлёпнулась прямо Иве на ногу, совершенно её вымочив.

Иве было отчаянно грустно. Она посмотрела на яйцо, которое дракон всё ещё прижимал к себе, и на глаза у неё тоже навернулись слёзы. Она подошла поближе и положила руку ему на крыло.

– Это был минувший вторник? – спросила девочка.

Золотой глаз моргнул:

– Откуда ты знаешь?

Перед мысленным взором Ивы снова пронеслась фиолетовая шляпа с длинным зелёным пером, лицо бабушки отвернулось от неё, и в животе образовался тяжёлый и болезненный узел. Что-то было там и пыталось пробиться наружу. Она закусила губу и стряхнула видение:

– Я думаю, его кто-то украл.

– Украл что?

– Тот день.

Драконья голова вознеслась над землёй:

– Кто-то украл день?! Но как?! Кто?! Зачем это кому-то нужно?!

Ива покачала головой:

– Неизвестно, но именно это я и пытаюсь узнать. Это случилось не только с вами – вообще никто не помнит, что произошло в прошлый вторник. Все наши воспоминания испарились. Как будто их кто-то забрал. – Тут она задумалась, а потом сказала: – И не только воспоминания – всё пропало.

– Что ты имеешь в виду?

Ива уставилась на яйцо:

– Всё куда хуже, чем я думала.

Так и было. Все рождения, все смерти, свадьбы, похороны, споры, важные вещи, мелочи – все те невероятно возвышенные и совсем приземлённые моменты, которые входят в рецепт любого обычного дня и делают из него каждый раз нечто новое, нечто потрясающее, если только остановиться и подумать об этом – вот как Ива только что. Именно сейчас она неожиданно увидела всю бесконечную ценность и значимость любого обычного дня – не в том, что происходит в этот отдельно взятый день, а в том, как он перекидывает мостик к следующему, придаёт ему смысл. И что происходит, если его просто вычеркнуть…

У Ивы аж дыхание перехватило, когда она кое-что поняла. А она-то сама что забыла? И почему всякий раз, как она пытается вспомнить, в мозгу всплывает шляпа бабушки Флосси? Что это значит?

Дракон поднял массивную голову, в его глазах блеснула надежда:

– Если его украли, значит, его можно вернуть?

– Не знаю, но я пытаюсь его отыскать.

Дракон взглянул на неё, оценивая маленький рост, старую, поношенную одежду, рыбачью сеть, заткнутую за верёвочную подпояску, и зелёный мохнатый саквояж у ног.

– Ты? – уточнил он. Более неподходящего кандидата для выполнения миссии по спасению дня, чем Ива Мосс, трудно было представить.

Она пожала плечами:

– Да. Я должна попытаться: ведь об этом известно только мне, поэтому только я могу вообще хоть что-то сделать.

Дракон некоторое время пристально смотрел на девочку и наконец сказал:

– Об этом известно не только тебе.

– Простите?

– Ты не единственная, кто в курсе, что пропал день. Уже не единственная. Ты рассказала мне, и я хотел бы помочь, если ты согласишься.

Ива заморгала:

– Вы хотите помочь?

Пернатий очень осторожно постучал лапой по пустому яйцу:

– Если ты права, то, может быть, всё изменится.

– Может быть, – согласилась Ива.

Дракон начал медленно принимать сидячее положение, и от его движения задрожала и застонала гора. Ива невольно отшатнулась назад: земля у неё под ногами ходила ходуном.

– Что мы должны сделать? – спросил дракон.

– Вы знаете, как добраться до Висперии?

– Знаю.

– А можете меня туда отнести?

– Могу – если ты подержишь вот это, пожалуйста, – ответил он, передавая ей скорлупу. Размером яйцо было не меньше Освина, и тот был не слишком доволен, когда Ива сунула скорлупу в саквояж. Сверху показался глаз, превратившийся из зелёного в тыквенный, а потом, охватив взглядом масштабы Пернатия, обратно в зелёный. Освин сконфуженно улыбнулся, затем протянул лапы и принял скорлупу, слегка погладив её и чуток потерев, а затем быстро закрыл саквояж.

Дракон удивлённо перевёл взгляд с саквояжа на Иву, но она лишь покачала головой:

– Не спрашивайте.

Он согласно кивнул и пригнулся, чтобы она могла вскарабкаться ему на спину и устроиться за крыльями. Саквояж девочка приспособила между коленками, а руками попыталась обхватить шею дракона, но длины её рук на это, конечно, не хватило.

– Держись крепко, – велел дракон.

Когда Пернатий взял разбег (отчего вся гора сотряслась, осыпавшись лавиной) и взмыл в воздух, из саквояжа донеслось привычное: «О нет! О мойная кошмарна тётушка!»

10 Сказитель забытого