ИВАН БОРОДУЛИН

— Вы там — худо-бедно, но немчуру бьете, — хмуро сказал он, — а я вот всяких заданий выполнил много, но пока еще не убил ни одного немца.

— А что, не приходилось встречаться?— поинтере­совался Сергей.

— Да нет, встречался, даже ходил между ними, но стрелять — не стрелял.

В тот первый вечер нашей встречи мы просидели еще долго. Иван рассказал, что операция, на которую он при­глашал нас, уже проведена — в Крыму, в районе Анапы успешно действует наш общий знакомый лейтенант За-дорожный.

— Но вы не расстраивайтесь, — бодро заявил Бога­тырь,— для нас есть еще одно деликатное дельце чуть поближе Крыма. Да и ну его к дьяволу, этот Крым,— все равно там сейчас не купальный сезон.

5 Мы– разведка

119

Но зря Иван пытался отшутиться. Мы-то отлично ви­дели, что он очень переживает, обижен, что в Крыму обошлись без него.

Прощаясь, Иван сказал, что завтра утром он заедет за нами и отведет к шефу, фамилию которого нам знать не обязательно.

Провожать гостей тоже не полагалось, и мы с Сер­геем терзались сомнениями. На другой день утром мы все трое были в штабе центра партизанского движения.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«ЗАДАНИЕ — УКРАСТЬ ПОЛКОВНИКА!»

Дежурный офицер, сидевший в приемной, выслушал Богатыря и вскоре провел нас в кабинет, где навстречу мам поднялся из-за стола седой полковник. Совсем не по-военному, жестом указав на кресла, он пригласил

< есть. Глаза его смотрели тепло, внимательно и чуточку изучающе. Тут же в довольно просторном кабинете, по­мимо стола, четырех кресел и нескольких стульев вдоль – гены, стояла за полураздвинутой ширмой раскладушка, накрытая шинелью. Полковник заговорил мягким, при­ятным голосом. Спросил, где и когда мы родились, где учились, когда вступили в комсомол, где и как воевали.

< )гвечать ему было легко и просто, ибо вопросы задава­лись с дружественной, почти отеческой интонацией п голосе.

Затем полковник обратился к Богатырю и поинтересо­вался, как идет подготовка к операции и какие встреча­ются трудности.

Богатырь отвечал точно, коротко, так, что мы ничего не могли понять кроме того, что какие-то дела обстоят нормально.

Подойдя к стене, полковник отдернул шторку, за­крывавшую большую карту, и жестом пригласил нас

подойти.

— Как вы думаете, — сказал он, — доверяют ли нем­цы своим сателлитам, ну, например, румынам или венг­рам?

— По-моему, не очень,—ответил Богатырь.

131

— Верно. И особенно мало доверяют они румынам, считая, что те бездарны в военном деле. Поэтому на высших командных должностях в румынской армии на­ходятся немецкие офицеры, что дает им возможность контролировать действия румынских частей и навязы­вать свою волю. В штабе партизанского движения,— продолжал полковник, — есть мнение, что румынские офицеры и солдаты с подозрением относятся к немец­ким ставленникам, а многие почти открыто ненавидят немцев. Вот наша с вами задача, товарищи, и состоит в том, чтобы помочь румынам еще больше ненавидеть немцев, дать им понять, что фашизм — наш общий сраг. Словом, штаб считает необходимым начать истреб­ление немецких офицеров в румынских частях. Для на­чала— вот в этом районе, — полковник поднес каран­даш к карте, — вашей группе предстоит захватить коман­дира румынского полка, ярого нациста. Подробный'план операции получите позднее. Желаю успеха.

Слушая полковника, я просто не верил ушам: как это, украсть командира полка? Что они там, бараны? Но об­щая идея захватила и увлекла. Мы жаждали деталей, а главное — действий. Однако прошло много часов, прежде чем мы покинули штаб и вернулись в свою ма­ленькую гостиницу на краю Москвы. Операция готови­лась солидно, прочно. Мы побывали во многих отделах штаба, изучали по географическим атласам и учебникам район, где нам предстояло действовать, знакомились с военной формой различных родов войск вражеской армии, взяли с собой для чтения немецкие воинские, уставы и наставления. От нас требовалось изучить все это до тонкости, причем в самые короткие сроки. Мы должны были приобрести даже привычки немецкого офицерства.

Ш

На другой день к нам в гостиницу Иван Богатырь привез настоящего немецкого офицера, и тот несколько часов с большим усердием старался привить нам изыс­канные манеры. Прежде всего научились небрежно, с этаким форсом отдавать честь. Добавлю, что это ис­кусство мы довели до совершенства, уже самостоятель­но упражняясь перед зеркалом.

Разговаривая с немцем, я спросил, как он находит мое произношение, не выдает ли меня акцент.

Офицер был до обидного откровенен:

— Вас никто и никогда не примет за немца, — ска-1лп он, — можете на это не рассчитывать. Слишком много грубых ошибок, а произношение, как у вас гово­рят, рабочее и крестьянское. Вот он, — офицер указал ил Ивана Богатыря, — может быть, и есть настоящий не­мец, только в этом не –признается. Во всяком случае, он больше немец, чем русский.

Иван не знал, что делать: то ли радоваться такому ио-лплименту, то ли сердиться.