ИВАН БОРОДУЛИН

Через полчаса мы сидели за пыхтящим самоваром, хрустели солеными огурцами и квашеной капустой, а старушка, жалостливо поглядывая на нас, то и дело просила «не отказать» и «откушать». К концу чаепития, ксгда мы оттаяли и насытились, завязался разговор. Ста­рушка объявила, что нынче ей бог послал праздник — оба сына, как сговорились, с фронта письма прислали. Бог их миловал — пока живы и здоровы.

Старушка без умолку рассказывала о своем житье-бытье— «до войны, милые, разве так жили?»; о колхоз­ных делах—«скотина-то у них страсть как отощала, ка­кая из соломы еда»; о своей красивой невестке — «она мне эаместо дочери родной».

1М

И вдруг эта старая добрая женщина, у которой, ка­залось, вся жизнь-то от стола до печки, сказала:

— Люди вы, гляжу, военные, грамотные. Скажите мне, сынки, доколе же вы отодвигаться-то будете? Сколько же солдат у бусурмана проклятущего Гитлеря-ки, коль их кажинный день сон по радио тыщами кла-лут?

И пока мы мялись, подыскивая слова, чтобы отве­тить старушке, та вздохнула и убежденно произнесла:

— Видно, наши генералы поля большого никак не найдут. Вот как найдут, и тогда войне полный конец.

— Какого поля, мать?

— Такого большого поля, чтоб всем миром собрать-с я и побить фашистов.

Мы были поражены таким неожиданным выводом и не сразу поняли глубокий смысл этих слов. Бабка дей-< пзительно как в бога верила, что непременно найдется такое поле, где русские могут развернуться во всю свою мощь и одолеть супостата. Мне хотелось встать и об­нять эту старуху, невольно преподавшую нам урок ве­ликого патриотизма и веры в победу. Я глядел на корич­невые морщинистые руки старой крестьянки, на ее осу­нувшееся с запавшими глазами лицо, и вдруг с острой жалостью понял, что бабка плоха, она не дождется конца войны, не дождется сыновей. Хотелось сказать: "Мы найдем поле, мать, и победим».

В Горьком мы простились с попутчиками. Через не­сколько дней, пересаживаясь с одной машины на дру­гую, добрались до цели. Это был штаб Донского фрон­та. В отделе разведки ждали нас и сразу же переправи­ли в одну из дивизий на передовую линию обороны.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«РУМЫНСКИЙ БЛЮЗ»

В избе, где располагался разведывательный отдел дивизии, нас встретил молодой подтянутый капитан и объявил, что начальник отдела отсутствует, но прика­зано накормить нас, сводить в баню и устроить на от­дых. Штабной писарь отвел нас в маленькую избушку на самом краю деревни и познакомил с хозяином — молчаливым старым крестьянином с редкой, будто выщипанной бородкой. За ужином я спросил старика, почему они не ушли, как другие, из села,—ведь это передний край, немцы рядом.

— Он за Волгу пройти не должон, — хмуро сказал хозяин, — не пропустят. А ежели пропустят, то он и вез­де достанет, так что лучше сидеть дома.

Поговорив еще немного, мы устроились на деревян­ных лавках и заснули, но вскоре нас разбудили громкие голоса. Они принадлежали пятерым солдатам и старше­му сержанту — разведчикам дивизии. Они только что вернулись с переднего края, где были вместе с майо­ром — начальником разведотдела.

Разговорившись, мы выяснили, что от всего состава разведывательной роты дивизии не осталось и отделе­ния. Видимо, без работы ребята не скучают.

Начальник разведывательного отдела дивизии, когда мы вошли, встал навстречу и со словами «очень рад» пожал руку каждому. Я сразу подумал, что на нас майор возлагает какие-то большие надежды и, очевид­но, попросит помимо нашего основного задания по-

1)3

мочь разведке. Забегая вперед, скажу, что я ошибся — разведка дивизии работала отлично, имела большую агентурную сеть у немцев и всегда была в курсе всех дел врага. А приветливость майора объяснялась тем, что он просто был приветливым человеком.

Майор поинтересовался, сколько времени нам потре­буется на подготовку операции и в какой помощи мы нуждаемся. Богатырь ответил, что требуется несколько дней: надо изучить оборону немцев и найти участок для прохода в тыл.

Майор немного помолчал и вежливо сказал:

— Изучать, конечно, можно, но не так долго. Дело в том, что через оборону немцев вас проведут мои то­ри, Думаю, что вы могли бы на них положиться. Если хотите, — продолжал майор, — можете пройти по уча-• тку и познакомиться с местностью. Проведет сержант.

И майор встал из-за стола, дав понять, что разговор окончен.

Утром, едва забрезжил рассвет, нас разбудил стар­ший сержант, а спустя час мы уже шагали к передовым I юзициям. Дорога шла степью, изрезанной балками и поросшей кустарником. Голые прутики торчали редкой щетиной: словно нарочно кто-то навтыкал в снег. Да, по такой местности незаметно не проберешься!

Глубокий овраг, наполовину занесенный снегом, привел нас на передовую. В окопах, полностью скрывав­ших человека, на земляных выступах сидели и стояли < олдаты. В специальных нишах лежали автоматы, патро­ны, гранаты и даже противогазы.

Противник находился от траншей примерно в двух километрах, и ружейно-пулеметный огонь почти не при­менялся. Зато мины и снаряды сыпались непрестанно, все кругом было вскопано разрывами, и снег сплошь

139