Иван-чай: Роман-дилогия. Ухтинская прорва

Трое суток этот разговор не выходил из головы Гарина, а по ночам его преследовали кошмары. Посреди глухой тьмы вдруг начинал картавить нудный голос главноуправляющего, будто издеваясь, напоминал о десятипроцентных акциях, угрожал, требовал. Шумела черная ухтинская тайга, эти чахлые болотные ельники, в которых извивалась ужом никому не ведомая торфяная речушка Пожма. И — гремел роковой выстрел, кто-то, нелепо танцующий у и х заявочного столба, вдруг подпрыгивал, как олень на каменистой тропе, рушился навзничь, и к нему бежал стремглав обезумевший напарник Сорокин… Бился головой о землю и обнимал чужие бродовые сапоги, в которые обут был погибший, и кричал что-то нелепое, злое и опасное, отчего Гарин всякий раз просыпался в холодном поту.

Напрасно думают некоторые люди, что содеянное так или иначе сойдет им с рук. Напрасно. Содеянное преследует. Не дает спать по ночам, забыться днем. Связывает по рукам и ногам каждую минуту…

Гарин думал три дня, созрел до согласия передать за приличную цену свои заявки в руки чужой компании, но именно в этот момент вмешались новые события.

…Стук в дверь был негромкий, осторожный, но от этого вкрадчивого стука у Гарина заныли внутренности и кровь на мгновение будто бы застыла в жилах.

— Позволите?

К нему, в гостиничный номер, пожаловал носатый черный слуга из конторы нефтяных промыслов великой княгини Марии Павловны, слуга, которого он как-то не рассмотрел там, около главноуправляющего, но который был, как видно, незаменим в скромной конторе именно как охранник и посыльный в особо деликатных случаях. Об этом говорил весь его сосредоточенный и отчасти зловещий вид, когда он, словно частный детектив, втянув голову в плечи, остановился посредине комнаты и взглянул спокойно и мстительно на Гарина.

— Небольшое дельце-с… Некоторые уточнения сделки, о которой был уже предварительный разговор третьего дня…

— В чем дело? — холодно и неприветливо спросил Гарин, скрестив руки, стоя на отдалении.

Конторский слуга подошел к небольшому овальному столику красного дерева, у стены, положил на столик большой брезентовый портфель с латунными застежками и, указав на этот портфель глазами, тотчас раскрыл его и извлек оттуда обломок доски с частью памятной надписи: «Гарин-28». Букв разобрать никто бы не смог, так как доска была расколота вдоль середины там, где когда-то были гвозди, крепившие ее к заявочному столбу, и здесь оказалась только нижняя половина, но Гарин, конечно, узнал сразу не только свою заявочную доску, но и вмятины от гвоздевых шляпок и даже разводы древесных волокон вокруг нутряных сучьев… Он сделал шаг по направлению к гостю и протянул руку, всем своим видом выражая недоумение, вопрос.

— Неосмотрительно-с… — холодно сказал посыльный и перенес обломок доски на большой круглый стол, накрытый плюшевой скатертью. — Неосмотрительно с вашей стороны, господин Гарин… оставлять столь определенные следы около ямы с плохо погребенными телами убитых. Нет, нет! Не старайтесь хватать эту доску и, тем более, раскраивать мой череп, это ни к чему не приведет, потому что вторая половина этой, своего рода визитной, карточки осталась в сейфе управляющего! И, при случае, может быть предъявлена особо! Половинки букв совмещаются с идеальной точностью-с…

— Что за мистификация? — спросил Гарин, не разнимая рук. Сопротивляться было почти бессмысленно.

— Разрешите присесть?

Носатый человек схватил пустой портфель в обе руки, отошел к засаленной банкетке и уселся там, словно старуха с вязаньем.

— Так вот-с… С вашего позволения, ни-ка-кой мистификации! — сказал он, расслабляясь после недавнего напряжения и слегка грассируя. — Просто произведено, заметьте — на скорую руку! — частное расследование по поводу исчезновения нашего служащего, бывшего актера из Великого Устюга, некоего Запорожцева. Да-с! Найдены также обломки ружья с тем же калибром пуль… имеются в виду жаканы, свинцовые… которые извлечены из эксгумированных трупов недалеко от вашего заявочного столба! Концы нашлись, знаете ли, в деревушке Усть-Ухта, где наш служащий нанимал проводника. Повторяю: очень неосмотрительно с вашей стороны оставлять подобные следы… хотя бы и на заведомо нефтеносных участках! — Он кивнул на осколок доски и помолчал. Смотрел, выжидая, на Гарина.

Гарин сел в кресло и закурил папиросу. Следовало продумать возникшее дело спокойно.

— И что же дальше? — спросил он.

— Вообще-то… по этому делу привлечен как заведомо виновный один местный бродячий зырянин, который и нашел обломок винчестера неподалеку. Как это всегда и случается, под «неопровержимые улики» подпал совершенно посторонний человек! Такова жизнь, как говорят в Одессе! Но мы-то с вами прекрасно понимаем друг друга, знаем, как было дело, и нас полицейско-следственная сторона вообще не должна интересовать, не правда ли?