Иван Дорога

Стоял конец мая, днем уже хорошо пригревало солнце, но вечерами сильно холодало. Мне тогда только-только исполнилось шестнадцать, как в общем-то всем из нашей компании, за исключением Димы, он был осенний (нудный осенний Дима). Мы собрались как обычно около маленького магазинчика на перекрестке. Пока стояли втроем, я и два Дмитрия. Димон пришел уже слегка поддатым, говорил, что по дороге встретил соседа, а тот плелся от товарища у которого родилась дочь, он и предложил выпить за здоровье новорожденной, и как никогда вовремя. Димон не успел поздороваться как моментально, по привычке начал глумиться над прической Димы. Она и вправду сегодня была какой-то особенно дурацкой. Я конечно тоже хохотал, но больше по инерции потому как голова была занята Надей. Да, тогда как раз черт меня дернул влюбиться в недавно переехавшую из города Надю. От этого я не особенно был готов шутить и вообще, как всякий влюбленный перестал понимать более или менее длинные логические цепочки и в волевом смысле держался только на памяти о том, как действовал прежде. Проще говоря отупел, обмяк, но довольно успешно скрывал это, время от времени подначивая Диму, чтобы отвести от себя оценивающие взгляды друзей. И в этом смысле его слегка дебильная прическа и хмурый виноватый вид можно было считать подарком судьбы.

Леха с Саней подошли как раз в момент, когда Дима психанул и разорался на всю улицу визгливым неумелым матом. Громко и рассеянно пообещав, что не намерен больше иметь с нами дела Дима умолк, а когда Саня предложил скинуться на портвейн, тут же внес свою лепту в общий котел. Леха назвал его – «человеком слова» и мы пошли в центр, так словно не было никакой ругани. У нас практически всегда происходило так: ссора почти до драки, а спустя какие-то несколько минут смех или вообще ничего, как теперь.

По дороге заскочили в один из трех из имеющихся круглосуточных магазинов, но единственный где нам продавали спиртное безо всяких вопросов. Продавец Валентина – крупная женщина средних лет, на поприще официальной торговли была монополистом в сфере продажи алкоголя несовершеннолетним и всех нас прекрасно знала. Портвейн и Янтарное вино (всегда с толстым слоем осадка) у нее не застаивались, а подростки при наличии денежных средств не испытывали дефицита в алкоголе. Те, кто пользовался услугами этого магазина частенько шутили говоря, что не сам человек решает свою судьбу, а делает это именно Валентина, в то время как официальная власть, будь то милиция или загс, ее только исполняют.

Бряцая бутылками в пакете, всей честной компанией подались на рынок. Точнее мы называли его – базар, не то на блатной, не то на старорусский манер. Дело в том, что после восьми вечера торговцы сворачивались, а сама территория рынка не закрывалась. Таким образом то что было прилавками для товара еще пару часов назад, на ночь становилось барными стойками и местами для сидений. Комфорт эконом-класса! Бар самообслуживания для тех, кто не мог себе позволить допустим посиделки в кафе, по бедности или возрасту. Но это конечно больше формальное объяснение, по тому как многие из тех, кто имел и средства, и достаточный для бара возраст частенько предпочитали проводить время под широкими навесами базара, нежели за столом кафе. Не мудрено ведь здесь было куда веселей, ведь местная атмосфера не обязывала соблюдать приличие и так сказать «держать лицо», по тому как все вокруг, не собирались этого делать точно так же.

Стоило нам приговорить первые две бутылки портвейна, как Дима под какой-то женский вопль донесшийся с соседнего прилавка, ни с того ни сего завел разговор о том, что наше детство практически кончилось. И словно не замечая наши вытянувшиеся в удивлении и вопросе лица продолжил монолог минорным тоном, в то время как из-под фонаря слева к нам приблизился Виталик, мой одноклассник. Он молча пожал нам руки, уставился на Диму и спросил: – «Где стригся?». В эту секунду мы все наблюдали самый быстрый эмоциональный переход от сентиментального нытья к взрыву ярости из когда-либо виденных. Только что плавная речь Димы скатилась к первобытному воинственному крику, оставив на месте рассуждений одно сплошное эмоциональное выражение. В общем он взвыл и бросился на Виталика.

Все мы в едином порыве вскочили и схватили Диму за руки. Виталик отпрыгнул и уставился сначала на мычащего нечто нечленораздельное Диму, а уж после на нас хохочущих на все голоса. Диму быстро успокоили и усадили на место, а Виталику налили вина. Саня пояснил, что с Димой говорить «о больном» сегодня не стоит. Виталик выпил и поплелся куда-то дальше где голосила другая компания побольше нашей.