Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

Мухины покупали репродукции и подлинники Н. К. Рериха, вели переписку с Юрием Николаевичем Рерихом, помогали ему при организации возвращения в СССР. В годы жизни Ю.Н. Рериха в СССР он часто гостил на даче у семьи Мухиных в Пушкине, бывал у них в гостях. Они же сопровождали его в поездках по городам России. Об этом Евгения Михайловна подробно рассказывает в автобиографической книге «Слушая тишину» и в различных статьях. Как автор книг она выступает под фамилией второго мужа – Величко.

Возможно, именно посредничество Мухиных способствовало личному знакомству Ефремова с Юрием Николаевичем Рерихом.

После общения с Евгенией Михайловной Величко, после чтения её повести «В поисках истины» (М., 2005), рассказывающей о становлении Сергея Алексеевича Мухина как врача, у нас возникла твёрдая уверенность, что прототип Гирина, по крайней мере в его медицинской ипостаси, именно Мухин.

Юрий Арсеньевич Колесник, профессор, занимающийся органической химией, вспоминал: «Судьба свела меня с Сергеем Алексеевичем в конце 60-х годов прошлого века. К этому времени, в возрасте неполных 40 лет, я уже имел внушительный набор желудочно-кишечных заболеваний. ‹…› В таком положении человек обычно замыкается во внутреннем мире, а это быстро ведёт к депрессии. В таком сумеречном состоянии я и пребывал. И попал на приём к Мухину. Помог случай – я познакомился с А.С. Мухиным, сыном Сергея Алексеевича. Войдя в моё положение, он устроил мне приём у отца и снабдил рекомендательным письмом.

Мой первый визит к Сергею Алексеевичу продолжался около полутора часов. У меня было с собой множество всевозможных анализов, выписок, заключений. Всё, что происходило далее, менее всего походило на приём врачом больного. Не было вопросов: «На что жалуетесь? Как давно считаете себя больным? Покажите последние анализы. Раздевайтесь».

После первых же минут разговора доктор как-то мягко и неторопливо вовлёк меня не в общий разговор, а я бы сказал, в доверительную беседу. Она была похожа на исповедь. Я не каялся в грехах, а с готовностью открывался собеседнику. И речь-то шла не о болезни. Сергей Алексеевич задавал мне вопросы не о моём самочувствии. Его не интересовали какие-то частности – бытовые, житейские. Ему нужно было понять внутренний, духовный и интеллектуальный мир собеседника. Я начал осознавать, что для понимания больного Сергею Алексеевичу нужно знать сущность человека, его внутренний мир, взаимосвязь элементов личности, влияние духовного на телесную составляющую. Я думаю, что рассматривая больного как индивидуальность, он находил доминирующие качества больного, определял влияние этих качеств на телесную составляющую.

В совокупности духовного и телесного, в их гармонии он видел путь к исцелению. Он не призывал меня мобилизоваться, «держаться». Нет, он внушил мне сознание того, что изменения в моём сознании, сознании больного, не являются абсолютными, не могут и не будут моим постоянным состоянием. Мне предстоит достаточно продолжительный путь к «возрождению», «воссозданию» (его слова) того духовного и физического статуса личности, какой соответствует здоровому человеку. На полное выздоровление ушло около двух лет. Для меня это было замечательное время. Я общался с выдающимся человеком, гуманистом и великим целителем»[258].

Евгения Михайловна считает, что это очень характерное свидетельство общения доктора Мухина с больными. Перечитаем же описание встречи Гирина, «странного доктора», с одним из тяжёлых раковых больных:

«Лежавший на разложенном диване-кровати человек с любопытством поднял голову, и Гирину мгновенно стало ясно, что это человек не нуждается в утешениях и сам способен утешить кого угодно. ‹…›

Он отказался от предложенной папиросы, уселся у ног больного и заговорил без всякой профессиональной аффектации, так, как если бы он, Гирин, был старым задушевным другом больного, оказавшегося видным лётчиком-испытателем. Неторопливо, не заботясь о фальшивом авторитете иного врача, скрывающего от больных свои слабости и ошибки, он поделился всеми своими заранее продуманными соображениями».

Гирин ведёт себя по-мухински, стремясь вчувствоваться в душевное состояние больного, использовать скрытые резервы его организма. Использует гипноз. Сам Мухин знал о воздействии гипноза, это доказывает повесть Е.М. Величко «В поисках истины», где есть эпизоды с использованием гипноза (само слово не называется). Повесть была издана в 2005 году, но текст её в том виде, в каком он опубликован, был закончен в 1965 году. В те годы упоминание о гипнозе было смелым шагом. Читатели же тогда владели способами расшифровки эзопова языка.

В каких же эпизодах повести «В поисках истины» мы читаем о гипнозе?