Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

В этом ключе крайне любопытен ещё один заход: в прологе, после философского вступления о судьбе и ключевых событиях, открывающих её новый виток, рассказывается о выставке, где в одном помещении находятся серые камни – немые герои романа, и голубоглазый мальчик Ваня, полный внимания и замирающий перед красотой разнообразных минералов. Само собой воспринимается этот мальчик маленьким Гириным, но… тому в момент проведения выставки было всего четыре годика, и это явно не он. Зато другой мальчик Ваня – Ефремов – из всамделешнего мира – вполне мог посетить такую выставку в 1916 году. Здесь мы видим уникальный для Ефремова приём, который положил во главу угла всего своего творчества другой выдающийся писатель – Владислав Петрович Крапивин. Речь идёт о скрещивании двух реальностей и рождении благодаря этому невероятной и непредсказуемой третьей, которой словно сообщается дополнительное измерение. Мир, в котором происходят такие превращения и пространственные наложения, Крапивин назвал… Великим Кристаллом.

Почему же в предисловии назвается Быстров? Ивану Антоновичу важно было добрым словом помянуть ушедшего друга, привлечь внимание к его личности. С другой стороны, в письмах люди просили о помощи, а Ефремов не мог её оказать.

Помочь мог другой человек – близкий друг Ивана Антоновича, известный на всю Москву врач-гомеопат Сергей Алексеевич Мухин.

Мухин родился в 1905 году. Научную работу в клинике ему пришлось оставить в середине 30-х годов. С 1939 года он заведовал военным госпиталем, затем служил в специальной больнице, где проходили реабилитацию спасённые из блокадного Ленинграда. После войны занимался частной практикой, проводил самостоятельные исследования, разрабатывал лекарственные препараты.

В 1949 году Мухин женился второй раз – на Евгении Михайловне Кондратьевой. Евгения Михайловна была младше мужа на 17 лет. Они купили в Малом Власьевском переулке, недалеко метро «Кропоткинская», часть особняка, построенного до революции архитектором Шехтелем для калужского купца по фамилии Лужский. Особняк был двухэтажный, в центральной его части было 3 этажа. На первом оборудовали кабинет для приёма пациентов. К особняку примыкал большой сад.

В этот особняк и пришёл в 1952 году Иван Антонович Ефремов. К тому времени он, доктор биологических наук, уже провёл беспримерную Монгольскую палеонтологическую экспедицию. У него был букет сложных заболеваний, из которых больное сердце и нечто, квалифицированное как азиатская лихорадка. Она терзала Ефремова с 1929 года. В 1952 году Ефремов проболел несколько месяцев. Видимо, именно тогда по совету товарищей он и обратился к Мухину. С этого времени до конца жизни Ефремов принимал гомеопатические лекарства.

Евгения Михайловна в 2014 году вспоминала, что Ефремов активно приходил к ним в 1952–1953 годах, затем они виделись довольно редко: несколько лет Иван Антонович, оказавшись на временной инвалидности, снимал дачи в Подмосковье и подолгу не бывал в столице. Потом они встречались в 60-х годах.

Мухин и Ефремов удалялись в кабинет, долго, часа по полтора-два, беседовали, а затем выходили, и красивая жена доктора угощала их чаем. Тогда Евгения Михайловна была молодой и очень стеснялась, обычно опускала глаза: «Как ни подниму глаза, всё Иван Антонович на меня смотрит. Я сразу – раз! – и глаза вниз».

В 1960 году Ефремов на даче в Абрамцеве ждал очередного приступа лихорадки, но его не случилось. Не повторились приступы ни в 1965-м, ни в 1970-м годах. Возможно, гомеопатическое лечение доктора Мухина сыграло в этом не последнюю роль.

В доме Мухиных собирались интересные, часто необычные люди, велись беседы о медицине, обсуждались редкие случаи заболеваний. С начала пятидесятых годов Мухины заинтересовались восточными духовными практиками, Индией и Тибетом.

Частым гостем в доме был востоковед Семён Иванович Тюляев, старейший индолог, лауреат премии Джавахарлала Неру. Его исследования посвящены культуре Индии и других стран Востока, он автор книг «Искусство Индии», «Архитектура Индии».

Именно с Тюляевым и Мухиным Ефремов часто обсуждал вопросы культуры и духовных практик Востока. В начале 1954 года, пользуясь материалами этих бесед, он написал повесть «Тамралипта и Тиллоттама».

В 1962 году Евгения Михайловна уже не стеснялась, в беседе участвовала на равных. Она хорошо помнит разговор Тюляева, Мухина и Ефремова об Иисусе Христе как историческом лице в связи с находкой Кумранских рукописей. По её словам, беседующие сошлись на том, что Иисус был не евреем, а сирийцем и жил за 200 лет до того срока, который принято считать временем его рождения.