Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня)

Всем известно, что король Стефан далек от покровительства Курбскому. Однажды, на приеме у короля, Андрей Михайлович сам уловил явно недружелюбный взгляд Стефана Батория, брошенный в его сторону. Притом же ему хорошо известно, что король ради угождения средней и мелкой шляхте никого не пожалеет, а эта шляхта далеко не на стороне московских князей, бежавших в Польшу.

Что делать?!

Курбский вышел в соседнюю комнату, где спал приехавший к нему королевский ротмистр Ляшевский. Ротмистру было поручено королем не только известить Курбского о королевском предписании выходить в поход, но и набрать в его владениях гайдуков для войны. Надлежало выбирать самых рослых и крепких людей на королевскую службу.

Постояв несколько минут в раздумьи около спящего ротмистра, князь стал его будить.

Ляшевский испуганно вскочил со своего ложа.

- Что случилось? - спросил он сонно.

- Ничего... - улыбнулся Курбский, похлопав его по плечу.

Ротмистр с улыбкой потянулся.

- Спать хочется... - сказал он, зевнув.

- А мне не спится... Хочу спросить тебя, пан... В каких мерах я у короля?

Ляшевский удивленно посмотрел на князя.

- Не знаю. Не мое то дело... - холодно ответил он, пожав плечами. Мое дело - гайдуков у тебя набрать. Помоги мне в этом.

- А если я не позволю тебе... Я хозяин здесь!

- Хозяин всех земель наших - его величество король Стефан. У тебя плохая память, князь. Здесь не Московия, а наше королевство. Мои уши не должны слышать слов высокомерия от простого шляхтича... Война! Помни об этом, князь.

Ротмистр поднялся, совсем оправившись от сонливости. Был он высокого роста, с большими усами и холодным взглядом синих глаз.

Курбский счел себя оскорбленным резкостью слов ротмистра и поэтому покраснел, надулся.

- Сам я пойду на войну, - сказал он, нахмурившись. - А гайдуков не позволю вам набирать у меня.

Насмешливая улыбка скользнула по лицу ротмистра.

- Вам легче идти воевать с Москвою, чем отпустить нескольких парней?.. Мне это непонятно, князь. Я бы на вашем месте поступил иначе.

Он рассмеялся.

Курбский догадался, на что намекает ротмистр. Ему стало больно и стыдно. Мелькнуло в голове: "и этот!.."

- Пускай будет так, но я не дам никому хозяйничать в моем именье, упрямо произнес он.

- Ну, что ж! - беззаботно рассмеялся ротмистр. - Завтра я уеду. Доложу королю.

Курбский промолчал.

- Из Праги прибыл гонец... Он уведомил королевскую ставку... В Рим через Прагу едет московское посольство. Император и папа готовят богатую встречу царским послам.

Курбский побледнел.

- Зачем едет московский посол?

- Ищет союза с императором и папой.

- Против кого?

- Не знаю.

- И еще - царь требует выдачи московских беглецов... Даст большой выкуп за них.

- Так ли? - глухо спросил Курбский.

Снова краска залила его лицо.

- Говорят, что так... Не знаю.

- Царь Иван давно добивается этого. Видно, он дорожит теми беглецами. Они ему нужны для войны, - стараясь совладать с собою, заметил Курбский.

- Не знаю... - с безразличным видом сказал ротмистр. - И, став спиною к Курбскому, добавил: - Я думаю, вы мне позволите продолжать мой сон?!

Курбский, ничего не ответив, вернулся в ту комнату, где был раньше. Комната эта была названа им в давние времена "комнатой мести". Здесь он некогда предавался радужным мечтам о походе на Москву, о низложении с трона царя Ивана Васильевича, о возведении на престол князя Старицкого Владимира Андреевича, о возвращении своем в удельное Ярославское княжество и о многом другом.

А теперь смешно об этом думать! Владимир Андреевич давно покоится в земле. Ярославское княжество обращено в область Московии.

Горькая улыбка мелькнула на лице князя.

Когда-то он писал в своей заветной тетради... вот она перед ним:

"...Чем затруднений больше, чем борьба сильнее, тем возвышеннее доблесть души".

"Страдания - тяжелый заступ, управляемый железной рукой. Он врезается в неподатливую почву, но, разрыхляя ее, дает обильнейшую жатву. Неудачи столпы успеха".

Тяжело вздыхая, князь поднялся и убрал тетрадь в темном углу, в ящик.

Прошло с тех пор почти два десятка лет. Но чего же добился он за столь долгий срок?

Ничего!

Надежда была на короля Сигизмунда-Августа, много обещавшего и ничего не сделавшего. Вельможные паны оказались сильнее его. Страшно!

Другая надежда была на свержение с престола царя Ивана заговорщиками-боярами. Увы! Царь прежде того сам их переловил и казнил.

Третья надежда на то, что изнуренный войною, обнищавший народ поднимет бунт, но русский народ оказался во все время многолетних войн послушным государю.