Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Кстати, очень может быть, что смерть царя отсрочил… упомянутый захват датскими пиратами корабля Эйлофа. В плен попали его сын и зять, в июле 1582 г. Иван Васильевич направил по этому поводу гневную ноту датскому королю Фредерику II. Указывал на высокий ранг пострадавшего купца: «А отец его, Иван Илф, дохтор при дверех нашего царского величества, предстоит перед нашим лицем…» После переговоров пленные были возвращены в Россию (или выкуплены). Разумеется, до этого момента царь был нужен, чтобы спасти родственников.

Иван Васильевич прекрасно себя чувствовал вплоть до первых месяцев 1584 г. В феврале он вел переговоры с английским посольством Боуса, в начале марта беседовал на духовные темы с диаконом Исайей, ученым книжником из Каменец-Подольска. Исайя записал, что встреча происходила «перед царским синклитом», и государь с ним «из уст в уста говорил крепце и сильне», т. е. был здоров. Лишь 10 марта навстречу польскому послу Сапеге был послан гонец с предписанием задержать его в Можайске, поскольку «государь учинился болен».

Существует два подробных описания смерти Ивана Грозного – и оба недостоверные. Одно составил ярый русофоб пастор Одерборн, никогда не бывавший в России, но выливший на нее столько злости и лжи, что даже тенденциозные авторы к его опусам предпочитают не обращаться. Другое описание – англичанина Горсея. Он творил мемуары в расчете на сенсацию, вовсю фантазировал, изображал себя чуть ли не другом и советником царя, блестяще выполнявшим его тайные поручения. В действительности Горсей приблизился к московским высшим кругам позже, при Годунове. А в данное время он был всего лишь приказчиком-практикантом, писал по слухам и реальные факты перемешал с домыслами и нелепостями.

Например, передавал, будто Бельский по приказу Грозного собрал волхвов из Лапландии, чтобы предсказали день смерти государя. Хотя этот сюжет Горсей слово в слово передрал из «Жизни двенадцати цезарей» Светония. В нашем распоряжении есть документы, с лапландскими шаманами совсем не стыкующиеся. Последнее личное письмо царь послал вовсе не к шаманам, а в свой любимый Кирилло-Белозерский монастырь, просил «молиться соборне и по кельям», чтобы Господь «ваших ради святых молитв моему окаянству отпущение грехов даровал и от настоящия смертныя болезни освободил».