Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Подобные догадки опровергаются даже тем, что период «великого княжения» не совпадал с календарным годом. На Руси год начинался и заканчивался 1 сентября. Симеон Бекбулатович «княжил» с октября 1575 г., а в августе 1576 г. Иван Васильевич «свел» его с престола – без всяких опал, без обвинений и назначил великим князем тверским. Кстати, «фиктивным царем» Симеон Бекбулатович вообще не был. Не только года, но и единого дня! Этого звания ему не передавали. Царь был Помазанником Божьим, становился таковым в таинстве венчания на царство, и царский титул все время оставался за Иваном Грозным. Он сохранил за собой и реальную власть. Изображал внешнее почтение к своему ставленнику, кланялся ему, но «челобитные» Грозного имели силу приказа. Во внешней политике переговоры велись и договоры заключались не от имени Симеона Бекбулатовича, а от имени Ивана Васильевича.

Истинное объяснение странного политического зигзага было простым и логичным. После очередного покушения государь задумался о судьбах России. Что будет, если какие-нибудь изменники все же сумеют убить его и сыновей? Грозный взвесил качества Симеона Бекбулатовича, его верность, патриотизм и… дал ему права на престол! Сам престол уступил фиктивно, а права – реальные. Симеон происходил из царственного рода Чингизидов, через жену породнился с Рюриковичами и Гедиминовичами. И уже побывал на российском троне, значит, мог снова занять его. Иван Васильевич показывал потенциальным заговорщикам: даже если вы уничтожите мой род, по вашему не будет. Царствовать станет не ваш претендент, а вот этот, выдвинутый мною. Чтобы обеспечить за Симеоном такие права, государь восстановил давно упраздненный титул великого князя тверского, дал большой удел.

А последний заговор против Ивана Васильевича был очень узким. Его организаторы учли ошибки прошлого. Чем больше соучастников, тем вероятнее провал. На этот раз в окружении Грозного действовали всего двое, но это были люди, самые близкие к нему, – Богдан Бельский и Борис Годунов. Они не пытались стать «серыми кардиналами», подобно Адашеву и Сильвестру. Не подыгрывали оппозиции, как Басмановы и Вяземский. Они демонстрировали безусловную преданность царю, укрепляя его доверие к себе.

Судя по всему, инициаторами заговора были не бояре, а зарубежная агентура. Ее в России хватало, 1 октября 1583 г. данному вопросу было посвящено специальное заседание Боярской думы. На нем отмечалось, что «многие литовские люди» приезжают в Москву и живут «будто для торговли», а на самом деле являются шпионами. Было принято решение не допускать в столицу приезжих из Польши, назначить им торговать в Смоленске. Но к этому времени связи заговорщиков с Западом были уже установлены.

Бельскому и Годунову играть в пользу бояр было незачем. Оба являлись выдвиженцами «снизу», обязанными своим положением только царю. Богдан Бельский не имел никакого отношения к князьям Бельским. Он происходил из мелких «детей боярских», возвысился как племянник Малюты Скуратова, а потом и личными деловыми качествами, стал думным дворянином, оружничим. Годунов был из старого московского боярства, но далеко не высшего ранга. Его карьеру обеспечили протекция дяди, государева приближенного, а потом брак с дочерью Малюты. В 1575 г. младший царевич Федор женился на сестре Годунова Ирине. Это еще больше упрочило позиции ее брата, он стал членом царской семьи, получил чины кравчего, боярина.

Ключевой фигурой в «дуэте» являлся Бельский. Он был главным советником царя, возглавлял внешнеполитическое ведомство, вел переговоры с иностранцами. Но при всем могуществе он не мог по «худородству» претендовать на боярство, на важнейшие военные и административные посты. После стремительного взлета он, еще молодой человек, достиг своего «потолка». Больше ему ничего не светило, только быть при государе и удерживать обретенные позиции. А хотелось большего. При польских порядках это было возможно – титулы, города, замки. Веселая и широкая жизнь вместо того, чтобы отстаивать с царем на долгих церковных службах, отдавать себя делам и изображать, будто мечтал только об этом.

Изменники начали действовать в 1579–1580 гг. С помощью клеветы и подброшенных улик был устранен личный врач царя немец Елисей Бомелий. Его обвинили в связях с поляками и казнили. А вместо него при дворе появился новый врач, Иоганн Эйлоф. Личность загадочная. В то время дипломированных медиков готовили лишь несколько европейских университетов – Лейден, Йена, Кембридж и Оксфорд. Но, по данным М.В. Унковской, среди выпускников этих учебных заведений Эйлоф не значился. По вероисповеданию он представлялся анабаптистом, но являлся тайным католиком. Причем в разных местах, где появлялся доктор, зафиксировано его «сотрудничество с иезуитами» (см. монографию Т.А. Опариной «Иноземцы в России XVI–XVII вв.». Российская Академия Наук, Институт Всеобщей истории. М., 2007).