Иван Грозный. Сожженная Москва

– Ныне мы объединены с дружиной Чугуева.

– Правильно сделано. Крымчаки не беспокоят?

– Не-е, после того как мы у села надавали по мордам полусотне Карбулата, не показываются. Хотя, извиняй, княжич, помнится, главную роль в той победе сыграла твоя дружина.

– Вместе дрались, и победа общая.

– А ты пошто опять в наши края? Или след ждать чего худого от крымчаков?

– От них всегда след ожидать худого, но ныне дружина не останется в Чугуеве, проездом мы.

– И далече, коли не тайна, направляетесь?

– Далече, Микола.

– Ну и ладно. На село заедете? Там вас народ с радостью встретит. Да и время молитвы с трапезой. У нас на селе и накормят, и напоят.

– Да я бы с радостью, но треба в Чугуев, как там воевода, князь Верейский, поживает?

– Начальствует, здоров, тебе к нему?

– Да, надо встретиться с Петром Петровичем. В Чугуеве и заночуем, так что выпадет свободное время, приезжай, посидим, погутарим, вспомним прошлое.

– Не получится, княжич, мне до утра службу нести, – вздохнул Челец.

– Ну добре, что хоть тут повстречались. Рад тебя видеть!

– И я рад! А давай-ка проведу дружину до крепости. То не нарушение устава. В пути и погутарим.

– Давай!

Парфенов подал сигнал Бордаку, тот отдал приказ идти дальше.

Дружина и разъезд пошли вместе.

Воевода и старший разъезда вместе с дозором. Село объехали, потому как Челец предупредил, народ просто так и быстро не отпустит своих спасителей, а оставаться на селе было не можно.

В Чугуев вошли скоро. Подошли к дому воеводы.

Улыбающийся князь Верейский вышел встречать ратников:

– Михайло Алексеевич, Василь Игнатьевич, приветствую, дюже рад видеть вас!

– Приветствуем тебя, Петр Петрович, мы тоже вельми рады видеть тебя. Встретили разъезд, службу, глядим, наладил справно.

– Так иначе нельзя, из Москвы пришла весть, что на следующий месяц собака Девлет-Гирей собирается на Русь напасть.

– Да, – вздохнул Бордак, – но ты и дале будешь держать нас во дворе?

– Ох, извиняйте, други, сейчас!

Верейский отдал все нужные распоряжения, и дружину разместили там, где размещалась ранее. Воевод же князь провел в свой дом.

В горнице помолились на иконы красного угла, сели на лавки.

– Мы ныне ненадолго к тебе, переночуем и пойдем дале.

– А дале-то куда? К Перекопу? То не можно.

– Вот у тебя и хотели спросить, куда нам податься, чтобы видеть, что творится у Крыма.

– Так, значится, действительно Девлет собирается на Москву?

– По данным, что получены из Бахчисарая, крымский хан не решился покуда идти на Москву, желает дойти до Козельска и опустошить земли южные, – проговорил Бордак.

– Вот как? Ну, пусть приходит. Встретим по достоинству.

– Так ты на мой вопрос не ответил, Петр Петрович.

– Карта у тебя должна быть с собой, боярин.

– С собой и есть.

– Разверни!

Михайло развернул, все склонились над ней, и Верейский пальцем указал на отметку крепости:

– Это Чугуев. Отсюда след идти по правому берегу Северского Донца, чуть дальше впадения в Донец реки Оскол. Пройдя далее, слева через реку увидите казацкую станицу Каменка. Мыслю, казачьи разъезды завидят вас и поднимут тревогу, а значит, пошлют на вас сотню. Встретитесь, разберетесь, атаман там вельми опытный вояка, Егор Иванович Басов. Добрый воин, но и любитель хлебного вина. Да там все до гулянок охочи, но коли треба, рать собирают сильную и с дисциплиной крепкой.

Бордак отметил на карте станицу Каменку и сказал:

– Так они, значит, на левом берегу, а мы пойдем по правому. Как к нам сотня казацкая выйдет?

– А у Каменки перелаз через Северской Донец. Казаки покажут. И атаман поведает, что и как у них в округе. Он в том месяце заезжал в крепость. Пили вино, гутарили, молвил Егор, что стали отряды из ногайской орды малой переходить Дон и собираться у Перекопа. Покуда три десятка прошло, но за месяц многое могло измениться.

– Понятно, – кивнул Михайло. – Все разузнаем. Ну, спасибо тебе, князь!

– Теперь не грех и выпить, и закусить.

– Поначалу в церковь сходим?

– А что идти, она в доме. И ты прав, поначалу след помолиться, попросить у Господа милости да помощи в деле святом защиты земель русских. А покуда молиться будем, стряпухи и трапезу справят. Чего пожелаете, вельможи?

– Ты хозяин в доме, ты и решай, – улыбнулся Парфенов.

– Ладно!

Они прошли в домовую церковь, помолились. Оттуда зашли в столовую, где был накрыт стол. На столе кушанья разные, мало отличающиеся от того, коими угощали в Туле и других городах.

Выпили за здравие государя, за встречу, за хозяина, за гостей, за победу оружия русского, сытно закусили.

Пока трапезничали, стемнело.

Бордак с Парфеновым проведали ратников, пошли по двору.

К ним присоединился воевода.

– Слушай, Петр Петрович, а о предателе боярине Молчанове есть слухи? – спросил Михайло.

– Кто-то говорил, подался он к татарам, но то слухи.

– Ладно.

Прошли в опочивальни, там уснули.

Рано поутру дружина вышла из Чугуева, прошла мимо знакомых мест, Белой Балки, Радного, через Песчаную, которую не стали восстанавливать после разорения ордой мурзы Икрама. Народ переселился в другие поселения.