Иван IV Грозный: Царь-сирота

Сначала Девлет-Гирей направил 12 тысяч крымцев и ногайцев для контрудара по Сторожевому и Передовому полкам, которые шли по пятам его войска. Хворостинин отдал команду на быстрый отход. Потом остановил отступление. Потом опять принялся отходить и опять остановился. Два русских полка дразнили неприятеля, то сцепляясь с ним, то отводя легкие отряды назад. В конечном итоге Хворостинин навел врага на «гуляй-город», спешно развернутый Воротынским в чистом поле. «Гуляй-город» встретил неприятеля жестоким шквалом артиллерийского огня. Татарские всадники один за другим падали в ров, выкопанный незадолго до их появления. Неприятельская рать рассеялась. Таким образом, тактический успех, достигнутый крымцами ранее, сошел на нет. Оборонительная операция принесла русским полкам первые удачи.

А Хворостинин и Воротынский почувствовали, что могут совместными усилиями вести боевую работу как надо.

Девлет-Гирей, уже дошедший до реки Пахры, наконец развернул основные силы и пошел на русскую армию. В момент разворота он был менее чем в одном дне пути до Москвы. Столица вздохнула спокойно. Ее защитники успели отвести вражеский удар.

Итак, идти на русскую столицу татарам мешали основные силы армии Воротынского, расположившиеся близ села Молоди.

30 июля 1572 года, в среду, на расстоянии полусотни верст от Москвы началось генеральное сражение, в котором решалась судьба Московского царства. Обе стороны понимали: от их мужества зависит не только победа в единичном бою, само колесо истории может повернуться вспять, и вновь наступят времена Батыя. Вновь Русь раздробится на множество маленьких владений, только вместо князей ими будут управлять ханские баскаки.

Центром и основой русской позиции стал «гуляй-город» — подвижное укрепление из телег с поставленными на них толстыми деревянными щитами. Воротынский расположил его на всхолмии близ речки Рожай. На телегах «гуляй-города» князь приказал установить пушки и тяжелые пищали-гаковницы. Перед ним по распоряжению Михаила Ивановича вырыли окопы для стрельцов. За «гуляй-городом» и по флангам Воротынский расположил отряды дворянской кавалерии и казаков. Их берегли для контратак.

Подобную тактику старомосковские воеводы не раз применяли против татар, сильно превосходящих их по численности. «Гуляй-город» в случае опасности собирали воедино с необыкновенной быстротой. У Молодей в «гуляй-городе» и за ним засел целый полк, самый сильный во всей русской армии. Хворостинин был назначен командовать гарнизоном деревянной крепости.

Первый приступ татарский был отбит огнем из орудий и пищалей.

Но крымцы в течение многих часов, то устраивая передышки, то вновь тараня русские позиции, с остервенением продолжали штурмовать крепость. Атакующие несли колоссальные потери от огня государевых ратников, однако их решимость победить не ослабевала. Волна за волной татары накатывали на «гуляй-город», бились с чудовищным упорством. Когда силы защитников иссякали, Воротынский бросал в бой своих конников. Дворянская кавалерия била татар по флангам. Получив короткий удар, ошеломленные крымцы откатывались, устилая поле трупами.

Вечером 30 июля попытки штурмовать «гуляй-город» прекратились. Армия Воротынского стояла непоколебимо. Крымцы и их союзники понесли тяжелые потери. Погиб ногайский предводитель Теребердей-мурза, в плену оказались крупный полководец Дивей-мурза, а также некий «астраханский царевич», несколько мурз и трое «ширинских князей».

Для Девлет-Гирея битва в среду окончилась полной неудачей. В четверг и пятницу крымский зверь зализывал раны, не решаясь опять ударить на русские порядки.

В русском лагере не хватало воды и пищи, начался конский падеж. Полки стояли, не отступая ни на шаг, но трудно им приходилось. Обоз был брошен Воротынским во время погони за крымцами, а отпустить полки с позиции по соседним деревням за пищей не представлялось возможным. Нельзя распылять силы, когда их и без того совсем немного. Приходилось резать боевых коней и питаться их мясом, даже пить их кровь. Михаил Иванович твердо придерживался оборонительной тактики. В атаках на «гуляй-город» татары понемногу растрачивали численное превосходство, а открытое сражение сразу поставило бы московских воевод в проигрышное положение. В такой — патовой, по большому счету, — ситуации главнокомандующему оставалось молиться, призывая помощь Божью.