Иван Саввич Никитин

реки, горячим блеском солнца... И вместе с солнцем звенело веселым кличем:

Не боли ты, душа! отдохни от забот!

Здравствуй, солнце да утро веселое!»

Поэт выстрадал эту радость восхода, его воспевает не созерцатель, а рабочий

человек — не случайно он бросает свой взгляд на небо и землю или утром, или

вечером, подмедая всю диалектику души природы. В красках «Утра» нет вычурных

оттенков, поэт жаден в цвете до целого, естественного — того, что видит хлебопашец,

а не сочинитель, отсюда приверженность чуть ли не к постоянным, фольклорным

эпитетам: вода — зеркальная, свет — алый, роса — серебристая и т. п.

Метафорические средства расходуются экономно, тактично: «по кудрям лозняка»,

«макушки ракит» — и особенно впечатляет наивно-доверчивое: «И стоит себе лес,

улыбается». Особая прелесть в «растянутых» возвратных глаголах, создающих эффект

движения в пространстве: «Белый пар по лугам расстилается»; «Пронеслись утки с

шумом и скрылися»; «Рыбаки в шалаше пробудилися». Перед нами поэт-композитор с

замечательным слухом: «Дремлет чуткий камыш. Тишь...» — примеры ненавязчивых

аллитераций и ассонансов можно легко умножить. Это и другие стихотворения,

действительно, полны гармонии звуков — недаром на слова Никитина создано только в

дореволюционное время около ста различных музыкальных сочинений. Его творчество

вдохновляло и советских композиторов (к примеру, очень была популярна в 20-е годы

«Встреча зимы» Р. М. Гли-эра).

Специалисты давно заметили живописность слова автора «Утра», не раз

сравнивали его лучшие пейзажные вещи с реалистическими картинами Саврасова,

Шишкина, Левитана. «Среди старой школы я не знаю ни одного, не исключая и

Лермонтова, слова которого были бы так насыщены красками, как у Никитина, — не

без доли увлечённости замечал в 1927 г. писатель и критик Л. Н. Войто-ловский. —

Некоторые его стихи могут быть прямо перенесены на полотно».

Вслушайтесь и всмотритесь:

По всей степи — ковыль, по краям — все туман. Далеко, далеко от кургана курган;

Облака в синеве белым стадом плывут, Журавли в облаках перекличку ведут.

Высоко-высоко в небе точка дрожит, Колокольчик веселый над степью звенит, В

ковыле гудовень — и поют, и жужжат, Раздаются свистки, молоточки стучат;

Средь дорожки глухон пыль столбом поднялась, Закружилась, в широкую степь

понеслась... На все стороны путь: ни лесочка, ни гор! Необъятная гладь! неоглядный

простор!

Представляя это дышащее вольным воздухом место из никитинской «Поездки на

хутор», известный литературовед И. Н. Розанов не без пылкости утверждал: «Как поэт-

пейзажист Никитин вряд ли имеет себе равных в русской поэзии». С такой точкой

зрения можно спорить, но, согласимся, многочисленность подобных восторженных

оценок весьма показательна.

54

В книгу 1859 г вошли, кроме отмеченных, немногие откровения о природе

(«Перестань, милый друг, свое сердце пугать...», «В темной чаще замолк соловей...»,

«Помнишь? — с алыми краями...» и др.), но их строгий выбор, ювелирная отделка

ранних, бывших еще несовершенными стихотворений говорили о приходе в поэзию

зрелого мастера со своим окрепшим демократическим мировоззрением и индивиду-

альным почерком., Эволюция его творчества явно проходила по линии отказа от

метафизических, консервативных и подражательных элементов в сторону реализма,

народности и самобытности. Никитин самостоятельно шел по пути, .названному позже

в литературе некрасовским. Процесс этот еще окончательно не завершился,

встречались в книге и вещи «вчерашние», которые, конечно же, не остались

незамеченными критиками-современниками.

«Нам нужен был бы теперь поэт, который бы с красотою Пушкина и силою

Лермонтова умел продолжить и расширить реальную здоровую сторону стихотворений

Кольцова», — заявил Добролюбов в рецензии на этот никитинский сборник. Критик

имел в виду, что таким поэтом является Н. А. Некрасов. Кроме эстетических

достоинств представитель лагеря «Современника» в первую очередь хотел видеть в_

произведениях то, какое «обращено внимание на распределение благ природы между

людьми, на организацию общественных отношений». Именно такая исходная позиция

определила общую, довольно сдержанную тональность оценки книги Никитина. В

статье по сути было мало уделено внимания собственно его поэтической работе и

больше говорилось о необходимости встать современным писателям на дорогу

«жизненного реализма», т. е. следовало читать, повышать революционно-демократиче-

скую роль художественного слова з обстановке надвига-ющихся общественных

перемен.

Обращаясь к творчеству Никитина после 1856 г., Доб-

т

ролюбрв отметил, что «...мысль поэта- возмужала и образовалась...», что в нем есть

«...присутствие силы воображения и теплого чувства». Не менее десятка стихотворений

(«Пахарь», «Нищий», «Дедушка» и др.) получили одобрительный отзыв

взыскательного критика, не ускользнула от него работа автора по очистке книги от

произведений, страдавших, по его мнению, ура-патриотизмом и подражательностью.

«Никитинская» глава в критике Н. А. Добролюбова вместе с некоторыми его

выступлениями 1860 г. («Черты для характеристики простонародья») стала