Иван Саввич Никитин

лись угрозы, требования: где деньги, где ключи, где духовная?.. Угасающим голосом

Иван Саввич попросил сестру «Аннуцжа, друг мой, отведи ты, ради Бога, от меня ста

рика...»4*

Узнав, что он обойден наследством, родитель лишь взвыл у остывающего тела

сына, но смолчал, однако на следующую ночь, подогретый «известным средством»,

ругался площадно у гроба, лез драться с де Пуле, на что тот был вынужден пригрозить

полицией.

Даже одинокая и ошеломляющая кончина поэта А. В. Кольцова представляется не

столь трагической, как его младшего земляка. А. И. Герцен, узнав жуткие драма-

тические подробности емерти И. С. Никитина, писал Н. П. Огареву: «...это ужаснее

Кольцова».

Похоронили автора «Руси» с честью, правда, не так торжественно, как это позже

описывал М. Ф. де Пуле.

Последний приют Никитин нашел на Митрофановском (Новом) кладбище рядом с

могилой А. В. Кольцова. Похороны вышли не громкие, а память народная осталась на

века

В 1911 г. в Воронеже был открыт памятник поэту.

СТИХОТВОРЕНИЯ И. С. НИКИТИНА

юг и СЕВЕР

Есть сторона, где все благоухает; Где ночь, как день безоблачный, сияет; Над зыбью

вод и моря вечный шум Таинственно оковывает ум; Где в сумраке садов уединенных,

Сияющей луной осеребренных, Подъемлется алмазною дугой Фонтанный дождь над

сочною травой; Где статуи безмолвствуют угрюмо, Объятые невыразимой думой; Где

говорят так много о былом Развалины, покрытые плющом; -Где на коврах долины

живописной Ложится тень от рощи кипарисной; Где все быстрей и зреет и цветет; Где

жизни пир беспечнее идет.

Но мне милей роскошной жизни Юга Седой зимы полуночная вьюга, Мороз, и ветр,

и грозный шум лесов, Дремучий бор по скату берегов, Простор степей и небо над

степями С громадой туч и яркими звездами. Глядишь кругом, — все сердцу говорит: И

деревень однообразный вид, И городов обширные картины, И снежные безлюдные

равнины, И удали размашистый разгул, И русский дух, и русской песни гул, То

глубоко-беспечной, то унылой, Проникнутой невыразимой силой... Глядишь вокруг, ^ и

на душе легко, И зреет мысль так вольно, широко, И сладко песнь в честь родины

поется, И кровь кипит, и сердце гордо бьется, И с радостью внимаешь звуку слов: «Я

Руси сын! здесь край моих отцов!»

РУСЬ

Под ббльшим шатром Голубых небес, — Вижу — даль степей Зеленеется.

И на гранях их, Выше темных туч, Цепи гор стоят Великанами.

По степям в моря Реки катятся, И лежат пути Во все стороны.

Посмотрю на юг: Нивы зрелые, Что камыш густой, Тихо движутся;

Мурава лугов Ковром стелется, Виноград в садах Наливается.

Гляну к северу: Там, в глуши пустынь, Снег, что белый пух, Быстро кружится;

Подымает грудь Море синее, И горами лед Ходит по морю;

И пожар небес Ярким заревом Освещает мглу Непроглядную...

Это ты, моя Русь державная, Моя родина -Православная!

93

Широко ты, Русь, По лицу земли В красе царственной Развернулася!

У тебя ли нет Поля чистого, Где б разгул нашла Воля смелая?

У тебя ли нет Про запас казны, Для друзей стола, Меча недругу?

У тебя ли нет Богатырских сил, Старины святой, Громких подвигов?

Перед кем себя Ты унизила? Кому в черный день Низко кланялась?

На полях своих, Под курганами, Положила ты Татар полчища.

Ты на жизнь и смерть Вела спор с Литвой И дала урок Ляху гордому

И давно ль было, Когда с Запада Облегла тебя Туча темная?

Под грозой ее Леса падали, Мать сыра-земля Колебалася,

И зловещий дым От горевших сел Высоко вставал Черным облаком!

Но лишь кликнул царь Свой народ на брань, — Вдруг со всех концов Поднялася

Русь.

Собрала детей, Стариков и жен, Приняла гостей На кровавый пир.

И в глухих степях, Под сугробами, Улеглися спать Гости навеки.

Хоронили их Вьюги снежные, Бури севера О них плакали!..

И теперь среди Городов твоих Муравьем кишит Православный люд.

По седым морям Из далеких стран На поклон к тебе Корабли идут.

И поля цветут, И леса шумят, И лежат в земле Груды золота.

И во всех концах Света белого Про тебя идет Слава громкая.

Уж и есть за что, Русь могучая, Полюбить тебя, Назвать матерью,

Стать за честь твою1 Против недруга, За тебя в нужде Сложить голову!

1851

ЗИМНЯЯ НОЧЬ В ДЕРЕВНЕ

Весело сияет Месяц над селом; Белый снег сверкает Синим огоньком.

Месяца лучами Божий храм облит; Крест под облаками, Как свеча, горит.

Пусто, одиноко Сонное село; Вьюгами глубоко Избы занесло.

Тишина немая В улицах пустых, И не слышно лая Псов сторожевых.

Помоляся Богу, Спит крестьянский люд, Позабыв тревогу И тяжелый труд.

Лишь в одной избушке Огонек горит: Бедная старушка Там больна лежит.

Думает-гадает Про своих сирот: Кто их приласкает, Как она умрет.

Горемыки-детки, Долго ли до бед! Оба малолетки, Разуму в них нет;

Как начнут шататься По дворам чужим, — Мудрено ль связаться С человеком

злым!..

А уж тут дорога Не к добру лежит: Позабудут Бога, Потеряют стыд.

Господи, помилуй Горемык-сирот! Дай им разум-силу, Будь ты им в оплот!..

И в лампадке медной Теплится огонь, Освещая бледно Лик святых икон,

И черты старушки, Полные забот, И в углу избушки Дремлющих сирот.

Вот петух бессонный Где-то закричал; Полночи спокойной Долгий час настал.

И Бог весть отколе Песенник лихой Вдруг промчался в поле С тройкой удалой,