Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

– Да… нет… оставь меня… – начал было выворачиваться из скользкой ситуации злосчастный диссидент, но вдруг в голову ему пришла светлая мысль.

Его величество Костей был бы им доволен!..

– Букаха?.. – недоверчиво повторил Никодим и вытянул шею, словно от этого в темноте стало бы лучше видно. – Что ты тут делаешь? Разве тебе не приказали?..

– Ха! Приказали! – голос перебежчика звучал теперь презрительно и гордо. – Кто мне может приказать? Это ходячее недоразумение в лукоморской короне – Симеон?..

– Да как ты смеешь!.. – зарычал на него боярин, но Букаху понесло.

– Я теперь плевать хотел на вашего дурацкого царька – теперь я служу другому хозяину – справедливому, могучему, не забывающему своих верных друзей! Не сегодня, так завтра он сотрет в пыль ваши глупые стены – не без твоей помощи,

Никодим! – и тогда те, кто сражался против него, не будут знать пощады! И участь их будет решать ни кто иной, как твой покорный слуга! Он обещал вознаградить

меня за мою службу любым титулом, каким пожелаю! Захочу царскую корону – она моя!..

– А как же он сам?.. – недоверчиво полюбопытствовал Никодим.

– Сам он, с его-то величием и мощью, будет править миром. Зачем ему размениваться на какую-то захудалую державку!

– А ты, стало быть, снизошел и разменяться? – нехорошо усмехнулся Никодим.

– Да, – коротко ответил Букаха. – И пока есть время, ты тоже можешь избегнуть

ужасного удела, заготовленного на долю врагов моего хозяина. Помогай мне – и его величество вознаградить тебя по-царски!

– А я подумал, царем будешь ты, – саркастически пробасил Труворович.

– И я тебя тоже не забуду, – ничтоже сумняшеся, расщедрился диссидент.

– Значит, ты мне предлагаешь за чины и деньги бросить Симеона и служить твоему Костею? – ровным голосом уточнил боярин.

– Совершенно точно! – обрадовался такой понятливости Букаха. – А еще мы с его

величеством подарим тебе этого выскочку истопника. Хочешь – его самого, хочешь – его голову. Ты же желаешь с ним поквитаться, а, Никодим?

– Д-да… – мечтательно протянул боярин. – Он – безродный мужик, а его все чуть на руках не носят! А я, родовитый, чей род восходит к самому Трувору, стал не заметнее, чем афишная тумба в переулке!..

При словах «афишная тумба» Букаху передернуло.

– Наверное, – продолжал мыслить вслух Никодим, – он сделал для страны больше, чем я, а я, стало быть, дальше своего кошелька да родословной не зрю… Но зато я теперь знаю, как поправить дело.

– Правильно, правильно! – поддакнул довольный своими вербовочными талантами

изменник. – Только так ты и сможешь указать всем, кто в стране настоящий хозяин!

– Я докажу, что я – не хуже какого-то полотера… истопника… и что кроме кошелька и родословной у меня еще есть… ЧЕСТЬ!!!

Страшный удар свалил предателя за обледенелую мостовую. Он поехал на тощей спине по гладким булыжникам, влетел головой в баррикаду из бочкотары, и та, не выдержав натиска, развалилась на составляющие, рассыпалась, раскатилась, разлетелась, гремя и грохоча, пугая ночь и обитателей дворца.

– Ах, ты!.. Ах ты, подлец!.. – ревел Никодим, расшвыривая невидимые во тьме бочки и стремясь добраться до бренного тела несостоявшегося вербовщика. – Да я самого тебя по частям Митрохе подарю! Предложить мне!.. МНЕ!!!.. продаться какому-то вонючему выскочке, который пришел ко мне домой и творит, что хочет!.. Да я!.. тебя!..

Рука Никодима нащупала, наконец, на земле вражеский сапог, ухватила и дернула к себе что было мочи…

Сапог слетел с похудевшей ноги Букахи, а сам горе-воевода вскочил, наконец, на ноги и побежал, куда глаза глядят, отчаянно молотя голой пяткой по мерзлой мостовой.

– Стой!.. Стой, мерзавец!.. – рычал ему вслед Никодим, и голос его действовал на дворцовую стражу подобно сигналу тревоги.

Изо всех дверей и даже окон1 выскакивали вооруженные до зубов люди в доспехах и начинали бестолково метаться по двору: что случилось, где враг и есть ли он тут вообще, всё равно непонятно, но если начальство усердие заметит, то уже хорошо.

– Букаха!!!.. – прорезал, наконец, заполошную суету первый внятный крик. – Предатель Букаха здесь!.. Держи его!.. Лови!..

– Держи его!.. Держи предателя!.. Лови Букаху!!!.. – загремело за спиной изменника, подхваченное десятками жаждущих крови и мести голосов.

Злосчастный засланец при виде такой облавы окончательно потерял способность четко мыслить, и единственным его стремлением теперь было спастись, скрыться,

спрятаться в месте настолько укромном, чтобы там не догадался его искать ни одни,

даже самый ретивый и рьяный солдат, даже Никодим, даже сам Симеон, даже Митроха…

И вдруг он понял, куда ему нужно бежать.

И, огибая и расталкивая суетливых охранников царского спокойствия, он кинулся к цели.

-начало сноски-

1 – Особо усердные и рассчитывающие получить продвижение по службе – даже со второго этажа.

-

С наступлением темноты «Ночные ведьмы» снова поднялись в воздух и разлетелись на отведенные им в первый день полковником Гвоздевым участки.